Герои на все времена

Раткевич Элеонора Генриховна

— Еще вы забыли про транспортные компании и расписание движения, сэр Джозеф, — подал голос Клемент, не отрываясь от чертежей. — Что будет твориться с графиками движения транспорта, мы можем только догадываться.

— Верно, Чарльз. — Тьюринг кивнул. — Золотая голова этот Чарльз Клемент, — добавил он для преподобного Бенедикта. — Самый светлый ум в Королевском обществе со времен Бэббиджа и Лавлейс. Хотелось бы, чтобы и мой сын, как я и Чарльз, интересовался математикой и аналитическими машинами… Но нет, Джулиуса потянуло в Индию! Остается надеяться, что внуки не пойдут в него. [13]

13

Внуком

Джона Тьюринга стал Алан Тьюринг, математик, первый теоретик современного программирования, знаменитый создатель «машины Тьюринга», автор теории алгоритмов и первый в мире хакер. Я серьезно.

— Достаточно, сэр Генри. — Клемент поднялся с колен и разогнул ноющую спину. — Все и так ясно. Проклятая автоматика свое дело знает, и уж коли в нее заложена ошибка, то она будет нас самым настойчивым образом тыкать в эту ошибку носом.

Бэббидж молча откинулся к стене. Судя по бледности, сил подняться у него уже не оставалось — сказывался возраст.

— Мы можем что-то сделать? — поинтересовался Тьюринг, отставляя чашку.

— Проблема разрешима. — Клемент отодвинул горшок с фикусом и взгромоздился на подоконник. — Мы с сэром Генри пришли к выводу, что нужно срочно собрать небольшую машину, которая, будучи подсоединенной к вестминстерской станции, осуществит перевод системы исчисления даты на четырехзначные числа годов… Но для этого нужно изъять один из элементов внутри самой станции. Прямо из «мельницы».

Тьюринг и преподобный Бенедикт переглянулись.

— Это действительно необходимо? — неожиданно спросил священник, до этого спокойно внимавший рассказу Тьюринга.

— Абсолютно. — Клемент нахохлился, как воробей на ветру. — Если вас смущает моя квалификация, то я…

— Успокойтесь, Чарльз, — встрял в назревающую склоку Тьюринг, судя по лицу, встревоженный не на шутку. — Вопрос действительно серьезный. Вы хотите сказать, что кто-то должен проникнуть на «мельницу» и удалить лишний механизм?

— Проникнуть? — У Клемента даже глаза округлились. — Сэр Джон, вы говорите так, как будто собираетесь заслать шпиона во Францию!

— Я не пойду, Джон, даже не думай. — Бэббидж закашлялся. — Сам видишь: возраст уже не тот.

— Да, но… — начал было Тьюринг.

— Пойдет Чарльз, — перебил его Бэббидж. — Преподобный, вы готовы провести его?

— Рано или поздно это должно было случиться, — пожал плечами тот и повернулся к Клементу. — Сын мой, вы хорошо представляете, что вам надобно произвести над машиной досточтимого сэра Бэббиджа?

Ошарашенный Клемент заозирался, ища поддержки у генерала и Тьюринга.

— В принципе представляю, — наконец выдавил он. — Понадобится кувалда и еще кое-какие инструменты потяжелее, сэр Чарльз делал свою машину на совесть… Нужно сбить с осей и отсоединить от общей системы с десяток крупных шестерен, по счастью, все они расположены в одном узле…

— Значит, вдвоем мы вполне управимся, — в голосе преподобного Бенедикта прозвучало облегчение.

Только сейчас Клемент обратил внимание на то, что тот еще молод и старше его самого, может быть, лет на пять-шесть.

— Вдвоем?! Вы хотите сказать, что туда пойдем только я и вы? И что, мы сами будем все делать?

— У вас имеются какие-то предрассудки против физического труда или тяжелые заболевания? На вид вы вполне здоровый и развитой молодой человек.

— Что? Нет, черт побери… Простите, преподобный. Я хотел сказать, что «мельницу» обслуживают сотни инженеров! Я дам подробные инструкции,

и они все сделают сами! Я гораздо нужнее там!

Клемент протянул руку к окну, за которым по указанию Бэббиджа десяток рабочих уже валили деревья, расчищая место под новый узел машиносчетной станции.

— Увы, Чарльз, вынужден тебя разочаровать. — Голос Бэббиджа предательски дрогнул. — После пуска станции в эксплуатацию, кроме моего отца и Ады Лавлейс, там побывал от силы десяток человек. Наши инженеры имеют доступ только к выведенным на поверхность элементам станции, которые мы используем для расширения ее возможностей.

— Что?! Да как такое может быть? — взорвался Клемент. — Вы из меня идиота делаете! Там сотни, тысячи сложнейших механизмов! Они все требуют ухода, замены, постоянного контроля! Я еще хорошо помню, как Бланкеншип в 1886 году пропустил через управляющий барабан операционную карту с какой-то бессмысленной белибердой! И что вышло? Из-за несогласованных данных десятки шестерен пошли в разные стороны, переломали зубья, и станция стояла сутки! Тогда эту карту чудом отловили уже на множительном аппарате — еще немного, и ее развезли бы по всей стране!

— Да успокойтесь вы, Чарльз, — попытался охладить пыл разошедшегося Клемента Тьюринг. — Выпейте чаю!

— Что вы мне свой чай суете! В нем полно пепла из трубки вашей секретарши! — Клемент отмахнулся от задумчиво уставившегося на чашку министра. — Кто тогда, по-вашему, мог заменить столько деталей? Брауни или эльфы?

Первым не выдержал преподобный Бенедикт. Сперва он пытался сдерживаться, но надолго его не хватило. Громогласный хохот священника разнесся по залу, мгновение спустя ему вторили старческие смешки Бэббиджа и Тьюринга. Клемент стоял раскрасневшийся и злой посреди вороха чертежей, ощущая себя попавшим в Бедлам.

— Чарльз, вы меня уморили, — согнувшийся от смеха Тьюринг опустил руку ему на плечо. — Это ж надо — эльфы! Нет, честное слово, молодой человек, вы далеко пойдете!

— И все-таки, Чарльз, вниз отправитесь только ты и преподобный Бенедикт, — вытер выступившие на глазах слезы враз посерьезневший Бэббидж. — Мне жаль, что все это происходит так… Но, поверь мне, побывав на «мельнице», ты получишь ответы на все вопросы. А пока считай это делом государственной важности.

— А это и есть дело государственной важности, — добавил Тьюринг. — Я отправляюсь на доклад к премьер-министру, а у вас и сэра Генри есть время до шести вечера завтрашнего дня, чтобы наладить ваш новый узел. После чего вы, Чарльз, и преподобный Бенедикт отправляетесь на «мельницу». Вас проведут через ход в аббатстве. Станцию мы все равно не сможем остановить раньше десяти, у Казначейства в бюджете на следующий год концы с концами не сходятся.

— Но, сэр, есть же технические ходы в…

— Как и многое другое в нашем мире, — перебил Клемента Тьюринг, — некоторые вещи есть совсем не то, чем кажутся. На самом деле за дверьми этих ходов находится сплошная стена. Воспользуйтесь оставшимся до завтра временем с умом, Чарльз.

Первую разностную машину Чарльз Бэббидж построил в 1822 году, опираясь на идеи, изложенные в трудах барона де Прони. Продемонстрированная на одном из заседаний Королевского астрономического общества, она произвела переворот в ученых умах, что позволило Бэббиджу заручиться финансовой поддержкой государства для реализации гораздо более масштабного проекта. Первая разностная машина умещалась в шляпной коробке, но и не могла похвастаться производительностью, так что основные надежды он возлагал на создание большой машины с памятью, рассчитанной не менее чем на тысячу 50-разрядных чисел.