Шрифт:
ПРОЛОГ
Маленькую деревушку Скадар, что на окраине великой страны Эллады постигло несчастье. Жители не знали, как остановить мор и медленно умирали один за другим.
– Нужно бежать!
– Спорили деревенские.
– Да как же так, милок! Что я дом, кур, да корову брошу? Куда мне бедной на пятом десятке податься-то?
Многие бубнили, соглашаясь с женщиной.
– Боги! Боги спасут
– выкрикнул кто-то.
– Вздор! Я молилась всем богам. Никто не ответил.
– Дура ты баба! Надо не бурчать под нос день и ночь, а принести жертву богам.
– Кого?!
– вытаращила та глаза.
– Да хоть бы и петуха!
В отчаянии деревенский люд закопал в землю живого петуха, но болезнь свирепствовала и дальше. Взрослые чахли, дети умирали. Тогда они похоронили живьём козу, но и это не помогло. Ничего не оставалось, как принести в жертву человека.
Под забором в тени сидел мальчик, примерно лет семнадцати. Сиротку знал каждый, некоторые подкармливали мальчишку хлебом, а тот порою щедро делился с собакой.
– Что такое, Канем?
– Пес вдруг залаял. А следом и заскулил.
Селяне забили собаку ногами, схватили мальчика, по двое с каждой стороны и бросили в заранее вырытую могилу.
– Что выделаете?
Скрепя сердце и стиснув зубы, мужики с ржавыми лопатами бросали комья земли на несчастного ребёнка.
– Нет, пожалуйста!
– Надрывался мальчик.
– За что? Что я сделал? Это не я. Клянусь! Не надо!
– Он умолял и плакал.
Но в ушах селян была вата, а на сердцах - замки. Они забрасывали ребёнка землёй. И похоронили заживо, в надежде, что болезнь отступит.
...Мор погубил их всех.
ПОД ЭГИДОЙ БОГОВ
1
Летний вечер, сумерки. Зеленела трава, сухие веточки хрустели под сандалиями путника. Белый рваный хитон насквозь пропитался потом и запачкался засохшей грязью. Тонкие губы потрескались и требовали воды. Пшеничные кудрявые волосы слиплись и покрылись пылью, что делало худощавого юношу похожим на старика. Утомленный до мозга костей, он брел, брел не останавливаясь. Не смотря под ноги, вообще никуда не смотря. Он не мог. Остекленелый взор отныне и навеки обращен внутрь. Некогда голубые глаза стали цвета дождя. Красное от солнца овальное лицо не показывало ни грамма эмоций. Мыслей в голове мальчика не витало. Им овладело странное чувство - будто все это не на самом деле, а на грани сна и яви. И вдруг, бархатистый голос пробудил его:
– Эй, кто здесь?
– А?
– Слушайте, не поможете мне выбраться?
– А где вы?
– Ну, как где? В яме! Ты что незрячий?
С этими словами мальчик осознал, что и вправду слеп.
– Д-да. Я ничего не вижу. Я слеп.
Юноша сделал несколько шагов к источнику голоса.
– О, боги, - прозвучало из ямы.
– О, муки. Вытащи меня. Прошу. И смотри сам сюда не угоди.
–
– Ляг и дай мне руку. Мне всего-то нужна опора, чтобы подтянуться и ухватиться за край.
– Ладно.
– Юноша прижался к земле и протянул руку.
– Оп-па.
– Минуту спустя бедолага выкарабкался наверх.
– Спасибо парень.
Уже светает, а сделавшие эту ловушку могут прийти в любой момент. А ты не предвзят, это радует.
– В смысле?
– Ну, а ты ж не видишь, - хлопнул себя по лбу спасенный.
– В общем, ты друг мой, спас сатира.
Юноша сразу представил человека с волосатыми козлиными ногами, изогнутыми бараньими рогами и лошадиными ушами.
– Да, да, - прочитал сатир по лицу мысли парнишки.
– И длинная бородка у меня тоже есть. Всё как тебе мама с папой рассказывали.
– У меня их нет, - вспомнил юноша.
– О, сочувствую малец.
Воспоминания пронеслись молнией в юной голове. Верный друг - Канем. Жители родной деревеньки. " Они...убили меня. Принесли в жертву? Тогда почему я жив?"
– Мне нужно в храм Гелиоса, к дельфийскому оракулу, - сам не понимая почему, выдал юноша. Эта мысль прочно засела у него в голове, как будто кто-то её нарочно поместил туда.
– Мм...в Дельфы значит. Ну, раз ты вытащил меня, я отведу тебя к храму.
– Спасибо...
– Фереспонд. Можно просто Фер. А тебя как зовут малец?
– Ая..., - договорить юноша не успел. Что-то увесистое ударило его по затылку, и он потерял сознание.
***
"Я умер? Нет, тело нещадно ломит. Как хочется есть. Что случилось? Последнее что я помню..."
– Фер?
– Запомнил, как меня зовут. Польщен.
– Где мы?
– Юноша встал, покачнулся, нащупал стоящего перед ним сатира, а потом ряд деревянных палок.
– Мы, парень, в плену у варваров.
У подножия скалистых гор племя дикарей кочевников возвели высокую деревянную стену. В середине лагеря стояли три больших клетки. Одна заполнена женщинами, другая мужчинами, а третья пустовала.
– Как думаешь, что с нами будет?
– поинтересовался юноша.
Открывшего было рот сатира, перебил другой пленник - темнокожий, крепкого телосложения.
– Нас продадут в рабство. А тебя, сатир, скорее всего, зажарят и съедят.
– О, боги, - обомлел сатир. Я не хочу быть ужином этих дикарей.
– Но выход есть, - продолжил негр.
– Поединок. Если победишь в кулачном бою их самого сильного воина, получишь свободу.
– О, боги, - запричитал снова сатир.
– Мы сатиры не воины, но скорее любовники. Посмотри на мои мягкие руки!
– Хочешь драться за свою свободу?
– спросил юноша.
– Да. Меня зовут Джуба. И второй раз рабом меня не сделать никому. Я лучше умру!
Юноша обдумывал услышанное. Что бы он сам предпочел? Остаток дней провести в рабстве. Смерть в бою? Уж на победу нет и тени надежды, - признавал он.