Герой
Шрифт:
Огоньки сливались, мерцали, вращались, затем у друзей возникло впечатление, что рой бабочек танцует в невидимом воздушном потоке; наконец бабочки уселись на пол. В следующий миг разноцветный коврик словно взорвался, возник фонтан, и посреди этого фонтана стоял магистр Кейн в боевой позе.
Оглядевшись и не заметив никакой угрозы, монах несколько успокоился — хотя с подозрением поглядывал на странное существо с черной блестящей кожей, топтавшееся в дальней части коридора.
— Это иллюзия, — поведала ему Ивоннель, кивнув на свое «создание».
— Армия
— Демон, который вселился в тело королевы Консеттины, изгнан. — Ивоннель указала на женщину, стоявшую рядом с Вульфгаром. — Она свободна.
— Мы все свободны, — сказал Дзирт, и Ивоннель кивнула.
— Я не могу вернуться во дворец! — вырвалось у Консеттины. — О, прошу вас, заберите меня отсюда!
— Разумеется, таково было наше намерение с самого начала, — успокоил ее магистр Кейн. — Но теперь это превратилось в нелегкую задачу, потому что местность за воротами Плавильного Двора находится под контролем армии короля Ярина, и он отдал приказ немедленно арестовать королеву и Вульфгара по обвинению в государственной измене. Двое заговорщиков, братья–дворфы, уже сидят в кандалах в его темнице. Открытый и справедливый публичный процесс — это максимум, на что согласился король, и то после долгих уговоров, — продолжал Кейн. — А остальным он может предложить только угрозы — угрозы, подкрепленные присутствием лучников, которые держат под прицелом выход из рудника.
— Пайкел хорошо себя чувствует, — сообщил Дзирту, Энтрери и Ивоннель Реджис, когда они сидели за столом в одной из таверн Хелгабала несколько дней спустя. — Он полностью поправился. Он рассказал, что к нему во сне явились темные эльфы и забрали его боль.
Дзирт и Энтрери, естественно, обернулись к Ивоннель.
— Со мной выгодно дружить, — это было все, что она ответила на пронизывающие взгляды воинов. Про себя девушка возблагодарила судьбу за то, что Чарри Ханцрин исполнила ее требования.
— Однако все это дело добром не кончится, — продолжал Реджис. — Мои знакомые из отряда «Коленоломы», у которых есть связи среди королевской стражи, говорят, что Ярин в разговорах с Кейном настаивал на других арестах; среди прочих, он хочет арестовать меня. Его отговорили от этого, но он намерен отомстить за то, что его унизили в его собственном доме.
— Вульфгар в беде! — воскликнул Дзирт.
— Как и Айвен, — добавил Реджис. — Хотя до меня дошли слухи о том, что Пайкела освободят. Таковы условия сделки с Кейном. Магистр противостоит королю, но у него в наши дни почти не осталось влияния в городе. Считается, что Айвен избежит гильотины. И Вульфгар тоже — но лишь потому, что королю Ярину намекнули: после казни Вульфгара у его стен окажется могучая армия дворфов под предводительством самого короля Бренора Боевого Молота.
— А Консеттина? — спросил Дзирт. — Ведь ее, разумеется, нельзя винить в том, что совершила демоница, вселившись в ее тело.
— Все не
— Какая замечательная вещь — законы, которые служат прихотям власть имущих, — произнес Артемис Энтрери с презрительным смешком, затем с выражением отвращения на лице тряхнул головой.
— Надеюсь, мы сумеем разработать какой–то план, чтобы помешать ему, — сказал Реджис.
— Мы не сдадимся без боя, — заявил Дзирт, и Ивоннель кивнула. — Я пойду к Кейну.
— А я пойду к Тазмикелле, — добавила Ивоннель.
— А я пойду выпью. — С этими словами Энтрери поднялся из–за стола и направился к бару.
Королю Ярину было не по себе. Он обнаружил, что вместо жены в его постели спал могущественный демон, он видел изувеченное тело своей сестры Ацелии и лишился своего самого верного наемного убийцы, Рафера Слитка. В Дамаре появились новые влиятельные силы, в том числе монахи, с которыми ему прежде мало приходилось иметь дело и которых он недолюбливал; в довершение всего, монахами руководил лучший друг легендарного короля Гарета Драконобора.
Ярин окружил себя толпой стражи и телохранителей и не покидал здания. Он встретился с доверенными лицами, главами своих шпионских сетей, и разместил во всех помещениях дворца преданных ему людей. Он переехал в небольшую комнату без окон, с мощными каменными стенами и единственной прочной, толстой дверью; каждую ночь в коридоре за дверью дежурили несколько отрядов воинов.
Никто не мог подобраться к нему — так считал король.
Подобную ошибку совершили многие главари преступных групп в далеком Калимпорте.
Последним, что видел в этой жизни король Ярин, были глаза его убийцы, который бесстрастно смотрел на него из–за подушки, плотно прижатой ко рту и носу жертвы.
Дрейлила Андруса разбудили еще до того, как пропел петух. Едва разлепив веки, капитан стражи велел своей жене, Калиере, натянуть простыни повыше и неверными шагами направился к двери, в которую настойчиво колотили. Распахнув дверь, он увидел Рыжего Мэззи — маг был мрачен и тоже имел такой вид, будто его только что подняли с постели. За спиной у него в коридоре маячили солдаты.
Маг, не говоря ни слова, вошел в комнату и захлопнул за собой дверь.
— Когда именно вчера вечером ты покинул сторожевой пост в коридоре, ведущем в спальню короля? — спросил Рыжий Мэззи.
Дрейлил Андрус удивленно посмотрел на приятеля, и маг кивнул в ответ на красноречивое молчание капитана.
— Я не был там вчера вечером, — ответил Андрус.
Рыжий Мэззи хмыкнул:
— Нет, был.
— Ничего подобного, он вчера вечером был здесь, — возразила Калиера Андрус.
— Нет, ты появился в коридоре сразу после того, как пробило полночь, — настаивал маг Когда Андрус собрался возражать, маг перебил его: