Герой
Шрифт:
— Убит каким–то монахом, — продолжала Ильнезара.
— Монахом, в чье тело вселился другой монах, — подхватила Тазмикелла.
— Монахом, в чье тело вселился другой монах, который давным–давно лишился смертной оболочки, но продолжает жить, — добавила Ильнезара.
— Без помощи богов, — закончила Тазмикелла. — Этот человек должен был умереть от старости еще до начала Магической чумы.
Джарлакс в недоумении уставился на своих спутниц, не улавливая, к чему драконы завели этот разговор. Разумеется, он понимал, что все это имеет какое–то
— Только представь себе! — воскликнула Ильнезара. — Человек, сумевший преодолеть смерть без вмешательства какого–то лживого бога, нашел силу в себе самом! Как ты думаешь, сестра, а в случае дроу возможно нечто подобное?
— Я не знаю, моя дорогая, — ответила Тазмикелла, бросив коварный взгляд в сторону Джарлакса. — Иногда эти дроу представляются мне очень тупыми.
Джарлакс подмигнул ей и улыбнулся в ответ на эту колкость, но затем помрачнел и начал задумчиво постукивать кончиками пальцев друг о друга, переваривая намеки этих двух милых созданий.
Исцеление должно прийти изнутри, от самого Дзирта, на этом настаивал Киммуриэль. И вот перед ним пример. Старый, очень старый человек, искусный воин, которого Джарлакс когда–то хорошо знал, нашел в себе некую внутреннюю силу, силу, могущую пригодиться сейчас Дзирту. Однако Джарлакс был мало знаком с обычаями монахов и всегда считал, что их мистические способности и почти сверхъестественные боевые навыки являлись дарами божества или результатом применения магических заклинаний. Неужели это не так?
— Ветер снова потеплел, — обратился он к сестрам. — Как вы смотрите на долгий перелет?
— Не такой уж он и долгий, — усмехнулась Тазмикелла.
— Мы тут обсуждали идею увеселительной прогулки домой, в Гелиогабал, — добавила Ильнезара.
— Хелгабал, — язвительно поправила сестру Тазмикелла, и Ильнезара рассмеялась.
— Да, разумеется, в Хелгабал, — повторила Ильнезара, — с целью забрать некоторые вещи, забытые во время нашего поспешного бегства.
— Поспешного из–за некоей любопытной маленькой девочки, — сказала Тазмикелла, пристально глядя на Джарлакса, который, разумеется, и выступал в обличье любопытной девчонки.
— Она много болтала и совала нос куда не следует, — продолжала Ильнезара. — Надо было съесть ее на обед.
— Точно, — согласилась вторая.
Джарлакс схватывал на лету.
— Вы доставите Дзирта к брату Афафренферу и монахам Желтой Розы?
— Мы доставим тебя и Дзирта в лес, расположенный поблизости от монастыря, — поправила его Ильнезара. — Дальше разбирайтесь сами. У нас нет никакого желания вступать в переговоры с монахами и тем более открывать свой истинный облик магистру Цветов, который когда–то помогал королю по имени Драконобор.
— Прозвище было вполне заслуженным,
Джарлакс не привык предаваться напрасным надеждам. Он достаточно знал о монахах, чтобы понимать: магистру Кейну, необычному человеку, сильно отличавшемуся от других людей, потребовалось посвятить большую часть жизни упорным и тяжелым занятиям, чтобы развить способность к концентрации, о которой говорили драконы. Он также знал, что Кейн был исключением, что даже самые усердные и преданные ордену монахи не могли достичь подобного уровня — являлся ли он даром богов или пришел изнутри. Да, впереди у Дзирта много лет жизни; возможно, этого хватит для того, чтобы найти себя, отрешиться от всего внешнего, от лжи и безумия.
Но хватит ли на это человеческой жизни, подумал наемник. Возможно, доставив Дзирта в монастырь Желтой Розы, он в конечном'итоге спасет его от безумия, но ведь для самого Джарлакса, и тем более для Кэтти–бри, это будет равносильно вечному расставанию, равносильно смерти. О, конечно, их утешит надежда на исцеление, они станут цепляться за эту надежду, но в реальности он будет для них потерян, а для Кэтти–бри — потерян навсегда.
Но разве сейчас, когда Дзирт тонет в бездне жестокого, неотступного безумия, размышлял наемник, он не умер для них?
— Тебя печалит расставание с ним, — произнесла Далия. Она находилась в палатке, а Артемис Энтрери, подняв полог, наблюдал за сценой у Главной башни.
Эти слова застали Энтрери врасплох, но он не мог отрицать их правоты.
— Я… мы многим обязаны ему, — напомнил он эльфийке. — Дзирт вытащил нас из Мензоберранзана. Он отправился туда, бросив все, что ему было дорого, чтобы найти тебя.
— Это и к тебе тоже относится. — Далия подошла к мужчине, прижалась к нему сзади, обняла и нежно поцеловала в шею.
— У меня другое: мне нечего было терять, — возразил Энтрери. Он обернулся, обнял эльфийку. — У меня в жизни больше ничего не оставалось. И наконец я увидел путь к тому, что мне дорого.
— Ко мне?
Энтрери улыбнулся и кивнул.
— Ради тебя стоило рискнуть жизнью. Но ради чего отправился туда Дзирт? Все, что ему было нужно, он уже получил. Его друзья и его жена вернулись, Бренор сидит на троне Гаунтлгрима. Но все же он пошел туда по доброй воле, ни минуты не сомневаясь в своем решении. Ради тебя.
— И ради тебя? — спросила Далия. Подумав несколько мгновений, Энтрери кивнул. — И, спасая меня от безумия, он сам стал жертвой болезни, — добавила Далия.
Энтрери оглянулся на выход из палатки: там, на берегу, Джарлакс и другие вели Дзирта к драконам, снова принявшим свой истинный облик. Он снова нахмурился, и сердце его сжалось от дурного предчувствия.
— Нам предстоит опасное путешествие, — объяснил Джарлакс, когда Дзирт неуверенно посмотрел на пояс с оружием. — Возьми его.