Герой
Шрифт:
— Допустим, но он и в буквальном смысле далеко отсюда. Так и должно быть.
Ивоннель потребовалось довольно долгое время, чтобы справиться с разочарованием, и она удивилась, сообразив, насколько сильно расстроило ее сообщение дяди.
— Вы исцелили его? — спросила она.
— Мы не можем этого сделать, — ответил Киммуриэль, потом добавил: — И ты тоже.
— Расскажите мне! — потребовала Ивоннель. — Расскажите мне все! Я должна знать все, что вы выяснили насчет его болезни, и откуда вам известно, что мне ее не излечить. Почему вы так уверены в этом?
— Мои
— Он не понимает, — сказала Ивоннель, качая головой, когда архимаг вышел.
— Что тебе известно? — спросил Джарлакс.
— Сначала ты, — ответила женщина, занимая место Громфа. — Расскажи мне. Расскажи мне все, что тебе известно о болезни Дзирта, и как вы пытались ему помочь. Вы оба.
Киммуриэль и Джарлакс снова обменялись смущенными взглядами.
— Зачем? — спросил Джарлакс.
— Начинай, — приказала женщина, и выражение лица выдало ее нетерпение.
Руководители организации наемников в очередной раз переглянулись, и Джарлакс пожал плечами.
— Прошу вас, — произнесла Ивоннель. — Расскажите мне.
И они рассказали. Они объяснили Ивоннель, какие попытки предпринимали жрецы, маги и Киммуриэль со своими псионическими навыками, чтобы дать мир одержимому дроу. В конце концов они изложили мнение Киммуриэля насчет того, что исцеление должно прийти изнутри.
— А теперь он ушел, — кивнула Ивоннель, когда они закончили. — Почему?
Соратники снова переглянулись.
— Я не собираюсь выслеживать и убивать его! — крикнула Ивоннель, обращаясь к Джарлаксу. — Если бы я желала Дзирту смерти, он давно уже был бы мертв, и тебе это известно лучше всех.
— Это верно, — признал Джарлакс. Он вздохнул и взглянул на Киммуриэля, который явно не был в восторге от общества женщины, чья тезка и родственница уничтожила его Дом. Киммуриэль красноречиво поморщился, но затем кивнул в знак согласия. И Джарлакс рассказал Ивоннель об их плане, об их слабой надежде на то, что Дзирт может найти внутренний мир под руководством великого магистра Цветов, в обществе ученых и дисциплинированных монахов.
Она внимательно слушала, обдумывая его слова, и перебирала воспоминания Верховной Матери Ивоннель Вечной в поисках подсказки.
Прошло довольно долгое время; наконец она улыбнулась и взглянула Джарлаксу в глаза.
— Вы ошиблись насчет Дзирта, — бесстрастно произнесла Ивоннель.
Повисло неприятное молчание.
— И тебе даже не интересно услышать, в чем именно вы ошиблись? — спросила она.
— Он сидел в твоей темнице, — напомнил ей Джарлакс. — Если мы ошибаемся насчет него, то почему ты позволила ему уйти?
— Я говорю не об этом! — воскликнула Ивоннель. — Вы неправы… — Она посмотрела на Киммуриэля и поправилась: — Точнее, ты, Киммуриэль Облодра, неправ насчет того, как исцелить Дзирта.
И снова Джарлакс наклонился вперед, будучи
— Ты настоял на том, что исцеление Дзирта должно прийти изнутри, что источником болезни и «лекарства» является он сам, — сказала Ивоннель.
— В этой болезни нет магии, и никто не внушал ему… — начал Киммуриэль.
— Магия Чумы Бездны реальна, и избавиться от ее влияния нелегко, — перебила псионика Ивоннель. — Дзирт болен, и он не в состоянии лишь одним усилием воли стряхнуть болезнь. Монахи не помогут ему, какими бы благочестивыми и учеными они себя ни считали.
— Но ведь Кейн сумел освободиться от ограничений и оков смертной оболочки, — возразил Джарлакс.
— Я не знаю, кто это.
— Это магистр Цветов ордена Желтой Розы; орден занимает один монастырь в Дамаре, — объяснил Джарлакс. — Кейн принадлежит к расе людей. Я сражался с ним сто лет назад, до начала Магической чумы. Ему уже, наверное, лет двести, но он еще жив и даже сегодня может победить в поединке почти любого противника. Его тело — всего лишь проводник, при помощи которого дух взаимодействует с материальным миром, по крайней мере, так говорят. И поскольку я наблюдал демонстрацию его силы воли, я не могу не согласиться с этой оценкой.
— Он сумел найти способ управлять своей физической оболочкой и сделал ее бессмертной при помощи силы мысли? — уточнила Ивоннель.
— Это не сила мысли, а концентрация, — поправил ее Киммуриэль. — Потому что он не иллитид.
— Пока еще не иллитид, — усмехнулась женщина. — Выходит, этот Кейн совершил свой подвиг потому, что разум его был ясным, а мысли — рациональными. Чтобы обрести совершенную концентрацию, ему понадобилось достичь совершенной внутренней гармонии. И эта совершенная гармония дала ему способность преодолеть ограничения смертного тела. Но можете ли вы надеяться на то, что Дзирт способен на такое? Скажите мне правду? Ведь он потерял рассудок.
— Кейн поможет Дзирту найти путь к гармонии, — настаивал Джарлакс, но в голосе его прозвучало отчаяние.
— Как? — рассмеялась Ивоннель, глядя на дядю и Киммуриэля. — Каким образом?
— Болезнь Дзирта заключается в неспособности видеть истину, поэтому ему везде мерещатся ложь и обман, — пояснил Киммуриэль.
— Ты уже говорил это.
— Тогда как я могу использовать вторжение в его сознание для того, чтобы устранить это неверное восприятие реальности? Если он не доверяет мне? Как, ведь все мои попытки исцелить Дзирта кажутся ему коварными и злонамеренными?
Ивоннель сложила руки на коленях и всем своим видом изобразила задумчивость.
— Если я найду способ излечить его, ты поможешь мне осуществить мой план? — спросила она.
— Поможет, — ответил Джарлакс прежде, чем Киммуриэль успел открыть рот.
Однако этого было недостаточно для Ивоннель; она устремила пристальный взгляд на Киммуриэля, который, ухмыльнувшись Джарлаксу, кивнул в знак согласия.
— Сейчас я хочу поговорить с моим дядей наедине, — потребовала она, и Киммуриэль поспешно покинул комнату, даже не потрудившись попрощаться.