Гетера с лимонами
Шрифт:
– Может, он на амнистию рассчитывал?
– Возможно. Только амнистия на убийц не распространяется. И тут уж его покровитель ничего не мог поделать.
– Но он все же вышел на свободу?
– Вышел. Но совсем не так, как предполагал.
– А как?
– Как он вышел?
Лев Зосимович тяжело вздохнул:
– На самом деле, я не люблю вспоминать ту историю. Может быть, парень был и не так плох. Возможно, он говорил правду, что ту девчонку он убивать не хотел. Он ее искренне любил. И мечтал, чтобы они всегда были вместе. А задушил любимую
– Так что же случилось?
– А случилось, девочки, вот что. В ту ночь на смотровой вышке у нас в колонии дежурил я сам.
– Вы? Но вы же были начальником!
– Так уж получилось, в нашем заведении началась эпидемия болезни вроде дизентерии. И подавляющее большинство контингента, да и охрана тоже, все сидели, попросту говоря, на горшках. Меня зараза миновала. Позже я понял, почему. А в тот момент просто радовался крепости своего желудка.
Ту ночь Лев Зосимович запомнил на всю жизнь. Вначале дежурство не предполагало каких-либо проблем. Подумаешь, немножко постоять в карауле. Не по рангу, естественно. Но на войне, как говорится, как на войне. Отстояв а карауле и сдав дежурство, Лев Зосимович спустился к себе. И по дороге его остановил вольнонаемный, работающий на кухне.
– У меня есть информация, – шепотом произнес он, – что сегодня с нашей зоны одним заключенным готовится побег!
Лев Зосимович оторопел. Побег? Какой еще побег? У него сидели заключенные, чей срок не превышал трех лет. Зачем им бежать? И куда? Чтобы их поймали, припаяв еще столько же? Почему-то сразу же мелькнула мысль об артисте, он все твердил, что к осени выйдет на свободу. Шел первый месяц осени, и вот, пожалуйста! Побег!
– О чем ты говоришь? – сдерживая внутреннюю дрожь, спросил Лев Зосимович.
– Побег! Один из заключенных вступил в сговор с поварихой. Вы сегодня чай из общего котла пили?
– Нет, – смутился Лев Зосимович. – Мне не понравился его вкус. Слишком сладко.
– А остальные пили, – многозначительно произнес парень. – И теперь животами мучаются. Я вот тоже не пил, поэтому с вами спокойно и разговариваю. А выпил бы, так сидел бы на горшке.
Лев Зосимович нахмурился. Действительно, обычно чай в колонии подавали лишь слегка сдобренный сахарком. А сегодня повариха расщедрилась. И ведь это было совсем не в ее духе.
– Говори! – вцепился он в заключенного. – Говори все, что знаешь!
И парень начал рассказывать. Подробности Лев Зосимович у него не выспрашивал. Не до того было. Он выяснил для себя только главное. Кто? Где? И, самое главное, когда?
Оказалось, что времени уже нет. Сигнализировать начальству, просить о подмоге нечего было и думать. Подмога просто не успела бы. Побег был спланирован неплохо. И если бы не доносчик, стукнувший начальнику колонии, побег бы состоялся.
Камера, которую Клестов занимал персонально, была пуста. Дверь была закрыта, но там никого не было. Это было невероятно. Невероятно – но факт.
Лев Зосимович сломя голову помчался обратно
Это было невероятно! Но артисту удалось не только выбраться из своей камеры, но и миновать все посты и заграждения. И теперь он целеустремленно двигался через тюремный двор прямо к проходной. А там, дьявол их всех раздери с их поносом, тоже ведь никого не было! И если у заключенного есть ключи от дверей, а они у него, судя по всему, есть, то он… то через несколько секунд он окажется на свободе.
До сих пор Лев Зосимович не верил, что такое возможно.
– Стой! – крикнул он. – Стой, дурак! Куда ты собрался?
Артист поднял вверх мокрое от дождя лицо и оскалился. Останавливаться он не собирался.
– Стой! Стрелять буду!
Не оглядываясь, артист показал начальнику средний палец правой руки. И тогда Лев Зосимович выстрелил.
– До сих пор не понимаю, как меня угораздило промахнуться! В части на войне я одним из лучших стрелков был. С десяти десять выбивал. А тут и расстояние было небольшое, а промахнулся! И ведь как промахнулся! Ладно бы мимо. А то ведь прямо в хребет парню угодил.
– И он умер?
– На месте, – подтвердил Лев Зосимович. – До больницы довезти не успели.
– И что было дальше?
– Что дальше? Ничего хорошего не было.
Эта история получила широкую огласку. О ней писали все газеты. Да еще Лев Зосимович имел неприятности с трибуналом, который долго и скрупулезно разбирал его дело.
– Меня полностью оправдали. Я все сделал согласно инструкции. Побег организовывали с воли. Так что, если бы не тот парень, что вовремя мне стукнул, побег удался бы.
– А как звали доносчика?
– Имени я его не помню. А кличку помню. Шакал.
Подруги переглянулись. Два совпадения есть. Шакал и Лев! А как же третий?
– А Удав?
– Удав состоял в любовной связи с той самой поварихой, которая и подсыпала слабительное в чай, – глухо произнес Лев Зосимович. – Думаю, что она сделала это не по своей воле. Ее уговорил любовник.
Все! Есть! Все трое погибших, тела которых были найдены в клетках с животными, являлись близкими друзьями Шакала, Удава и Льва.
– Есть! – ликовала Инна. – Совпало.
– Что есть? Почему пострадали не Лев Зосимович и эти… как их там… Шакал с Удавом? Почему пострадали совершенно посторонние люди?
– Не такие уж они и посторонние, – возразила Инна. – У Льва Зосимовича погиб его боевой друг, спасший ему когда-то жизнь. У Шакала погиб его друг из детского дома – побратим. А у Удава…
– А у Удава погиб Кирилл, – фыркнула Мариша. – Скажи еще, что эти двое питали симпатию друг к другу.
– Насчет Кирилла и правда неувязочка вышла. Удаву от его смерти ни горячо, ни холодно. Но с остальными – прямое попадание.