Гибель красных Моисеев. Начало террора. 1918 год
Шрифт:
Увы, очень мало еще вспоминают у нас о вине высшего света, дворянской аристократии, изощренно травивших государя все его правление…
Очень редко говорят и о вине генералов, командовавших фронтами, которые вынудили государя подписать отречение…
Ну а главное, совершенно ничего не говорится о вине русского офицерства, спокойно наблюдавшего, как кучка звероподобных подонков убивает государя и его семью.
«В ночь с 24 на 25 июля 1918 года наши войска под начальством, тогда полковника, Войцеховского, рассеяв Красную армию товарища латыша Берзина, заняли Екатеринбург… — пишет М.К. Дитерихс. —
Кто осматривал дом, взламывал некоторые заколоченные двери; кто набросился на разбор валявшихся вещей, вещиц, бумаг, обрывков бумаг; кто выгребал пепел из печей и ворошил его; кто бегал по саду, двору, заглядывал во все клети, подвалы, и каждый действовал сам за себя, не доверяя другому, опасаясь друг друга и стремясь скорее найти какие-нибудь указания — ответ на волновавший всех вопрос.
Каждый почувствовал, что здесь что-то произошло, что-то большое, мрачное и трагичное… Но что? Убили?..
Да, кровь здесь была.
Не может быть, думал почти каждый. И зверству есть предел.
Куда же делись те, которых не убили?
И перебирая бесчисленное количество простых вещей домашнего обихода, брошенные вещицы туалета, шпильки, булавки, пряжки, кнопки, крючки, ленточки, тряпки, завязки, куски чулок, корсетов, — никто не допускал, что зверство может и не иметь предела.
Кроме офицерства, в доме Ипатьева, в значительно большем количестве, набралось много разного народа. Тут были и дамы, и буржуа города, и мальчишки с улицы, и торговки с базара, и просто праздношатающийся обыватель…
Много было унесено некоторыми на память…
Военные власти города решили упорядочить и организовать дело розыска. Начальник гарнизона, генерал-майор Голицын назначил особую комиссию из состава офицеров, преимущественно курсантов Академии Генерального штаба под председательством полковника Шереховского, а дабы работа комиссии протекала при более нормальных технических условиях, в состав ее был приглашен из начавшего формироваться Екатеринбургского окружного суда судебный следователь Наметкин…
Убиты все — было внутренним чувством людей.
Убиты, но не все, — говорили те, кто не хотел верить в возможность такого ужасного злодейства, или те, кто был побуждаем особыми причинами, им одним известными.
Вот общие решения и мнения населения города Екатеринбурга в первые два-три дня по освобождении его от советской власти» {255}.
Здесь мы прерываем эту пространную цитату, поскольку высокая монархическая патетика генерала Михаила Константиновича Дитерихса не дает возможности вдуматься, что же происходило в Екатеринбурге на самом деле.
Толпы офицеров и екатеринбургских мещан праздно шатаются по дому Ипатьева и, подобно туристам, осматривают место, где совершено жутчайшее преступление…
Это, пожалуй, будет похлестче надругательства
А если вспомнить, что командование белых частей, освободивших Екатеринбург, долго колебалось, назначать ли следствие по делу об убийстве государя, не сыграет ли это на руку контрреволюции.
Это ли не надругательство над памятью царственных мучеников?
Как пишет Н.А. Соколов, судебный следователь Наметкин, которому поначалу поручили расследование убийства царской семьи, сразу заявил, что не имеет права начинать следствие и не начнет его, пока не получит предложения от прокурора суда, каковой, естественно, в первые дни освобождения Екатеринбурга отсутствовал…
И, должно быть, утонуло бы в бесчисленных бюрократических проволочках расследование злодеяния, если бы адмирал А.В. Колчак своей властью не поручил его в феврале 1919 года судебному следователю по особо важным делам Омского окружного суда Н.А. Соколову. Только тогда и началось настоящее расследование…
Но ведь и это не самое страшное в екатеринбургской трагедии…
8
Вдумаемся в такой факт…
В Екатеринбурге, где совершилось главное преступление 1918 года, размещалось тогда самое элитное военное заведение России — Академия Генерального штаба.
Слушателями академии были отборные офицеры, имевшие и строевой, и боевой опыт. Численность их незначительно уступала гарнизону, подчиненному Уралсовдепу, который, включая и чекистские отряды, состоял из нескольких сотен недисциплинированных солдат и плохо обученных рабочих.
В принципе, офицеры Академии Генштаба могли сапогами разогнать этот сброд вместе с самим Уралсовдепом.
Если бы, конечно, захотели…
Если бы, конечно, решились на это…
Генерал М.К. Дитерихс приводит в своей книге рассказ подполковника П.К.Л.:
«В мае 1918 года я был командирован из Петрограда в Екатеринбург от монархической организации “Союз тяжелой кавалерии”, имевшей целью спасение жизни Августейшей Семьи. В Екатеринбурге я поступил в слушатели 2-го курса Академии Генерального штаба и, имея в виду осуществление вышеуказанной цели, осторожно и постепенно сошелся с некоторыми офицерами-курсантами: М-им, Я-им, С-им, П-им, С-им. Однако сделать что-либо реальное нам не пришлось, так как события совершались весьма неожиданно и быстро. За несколько дней до взятия Екатеринбурга чехами, я ушел к ним в состав офицерской роты полковника Румши и участвовал во взятии Екатеринбурга.
После этого в офицерской среде возникла мысль сделать все возможное для установления истины: действительно ли убит Государь Император» {256}.
Свидетельство потрясающее…
Подполковник П.К.Л. по командировке монархической организации поступает в Академию Генерального штаба специально для того, чтобы спасти жизнь августейшей семьи.
И что же? За два месяца он только и сделал, что успел сойтись с пятью офицерами. И только когда Екатеринбург был освобожден, у господ слушателей Академии Генерального штаба «возникла мысль сделать все возможное для установления истины: действительно ли убит Государь Император».