Гибель красных Моисеев. Начало террора. 1918 год
Шрифт:
Так как назначенный срок свидания прошел, я решил арестовать этих двух типов, подойдя к тов. Кумонисту, чтобы вдвоем арестовать их.
Но в этот момент появилась женщина, которую ждали. Придя к заключению, что нас заметили, все понимают и поэтому следить более нет возможности, я сейчас же ее арестовал. Мужчины, заметив, что мы желаем и их арестовать, скрылись. Арестованная женщина предлагала крупную сумму денег (какую именно, она не сказала), лишь бы ее освободили, но в этом ей было отказано категорически» {311}.
Почему
Посланный Геллером разведчик Тирзбанурт действовал настолько неуклюже, что невольно закрадывается подозрение: а не специально ли для этого и был прислан он?
Основания для такого предположения есть.
Дело в том, что Александр Юрьевич Рикс и Эдуард Морицевич Отто уже установили круг знакомых Леонида Каннегисера, и вскоре, благодаря их эстонскому упорству и трудолюбию, камеры на Гороховой наполнились видными петербургскими сионистами.
Руководству ПЧК приходилось теперь заботиться, как бы от усердия эстонских товарищей не пострадали и другие руководители Сионистской организации в России.
Поскольку некоторыми исследователями опровергается само существование Сионистской организации, имеет смысл подробнее рассказать о деятельности этого «единственного «интернационала», не распавшегося под грохот пушек на полях битв и под грозными криками взаимоожесточения» {312}.
В принципе Сионистская организация в России ставила своей задачей, как и подобные организации в других странах, осуществление права евреев на национальный центр, то есть создание государства еврейская Палестина, и напрямую в политические разборки в России не включалась.
Вместе с тем, поскольку шекеледателибыли, как правило, не просто гражданами России, но и активнейшими участниками происходящих здесь процессов, ЦК Сионистской организации вынужден был заботиться об их безопасности. Тем более что многие шекеледателизачастую принадлежали к непримиримо враждебным друг другу партиям.
Обсуждению этой проблематики и был посвящен состоявшийся в июле 1918 года съезд представителей еврейских общин.
Среди изъятых при обыске бумаг Каннегисеров вшито в дело и приглашение на этот съезд {313}.
«Предполагаемый съезд имеет в виду дать посильный ответ на все вопросы и затруднения. Он будет посвящен деловой жизни общин и будет стараться избегать разделяющих еврейское общество острых принципиальных споров, выдвигая те общие условия и формы работы, без которых немыслимо плодотворное развитие общин.
С приветом Сиона.
ЦК Сионистской организации в России».
Какими должны быть «общие условия и формы работы», становится понятно из программной статьи «Три периода Сионистской организации за все время революции», помещенной к съезду
«Улетучились, как дым, светлые перспективы свободного строительства общероссийской жизни. Нам — руководящей партии — осталось нести тяжкое бремя ответственности за жизнь еврейства в России…
Нам предстоит борьба за обломки нашей автономии в России, охрана еврейства перед лицом грядущих политических потрясений» {314}.
Принято думать, что Всемирная Сионистская организация не представляла собою реальной политической силы в России.
В каком-то смысле это верно, поскольку она объединяла, как мы уже говорили, представителей крайне враждебных друг другу политических партий: большевиков и эсеров, кадетов и меньшевиков.
Однако о реальной, а не политической силе организации можно судить по переполоху, который поднялся в Петроградской ЧК, когда следователем Отто был арестован Михаил Семенович Алейников, один из пяти членов правления ЦК Сионистской организации.
7
Переполох этот добросовестно описал в своих «мемуарах», адресованных коллегии ВЧК, следователь Эдуард Морицевич Отго:
«На вышеуказанных основаниях был арестован Алейников.
С арестом Алейникова начались со стороны Президиума Комиссии требования дать немедленно обвинительные данные, послужившие основанием ареста Алейникова.
После явился к нам тов. Шатов и стал говорить, что Алейников ведь сионист, а сионисты — это “слякоть”, которая ни на что не способна, и значит Алейникова мы арестовали совсем зря и его придется выпустить» {315}.
Однако товарищ Отто, верный своему принципу, что «расстрелифать нато фсех честно», на эти уговоры не поддался.
В бумагах Алейникова его внимание привлекло письмо, написанное по-французски и пестрящее именами и цифрами. Ни Отто, ни Рикс сами по-французски не знали и поэтому решили отдать письмо на перевод.
«Но не суждено было этому сбыться. Вечером поздно мы были вытребованы в Президиум Комиссии для дачи ответа по делу убийства тов. Урицкого.
Присутствовали: тт. Бокий, Антипов, Иоселевич, Борщевский.
На предложенный вопрос, напали ли мы на верный след сообщников убийцы, пришлось ответить только предположениями… что, как видно из писем, убийца действовал от какой-то группы или организации… что главный контингент знакомых убийцы — разные деятели из еврейского общества, что убийца сам, как и его отец, играли видную роль в еврейском обществе».
Предположения, высказанные Александром Юрьевичем Риксом и Эдуардом Морицевичем Отто, явно не понравились членам президиума Петроградской ЧК.