Гибель титанов. Часть 1
Шрифт:
— Быстрее! — завизжала девчонка. — Быстрее! Там нукер на повелителя напал! Они там дерутся вовсю! Вы еще успеете спасти хана!
Воины выругались и бросились в шатер. А девчонка подбежала к своему коню и прыжком взлетела в седло. От этого места до реки, если скакать напрямую, меньше мили. Она успеет уйти. Там ее уже ждут нукеры хана Кубрата. Они прикроют, если за ней пустят погоню. Только бы успеть это платье проклятое снять.
Ротный Стужа хватался за сердце и слушал стук молотков в собственной голове. Он знал, кого сейчас воины носят на руках. Он знал, чей это сын, и уж точно знал, что с ним самим будет, если непутевый княжич сложит голову по его недосмотру. Хазары приняли волю богов и ушли на юг. Они лишились
Армия хазар развалилась и превратилась в потоки беглецов, которых теперь будут подгонять короткими уколами. Они не пойдут слишком быстро, ведь степное войско движется с той же скоростью, с какой бредет самый старый конь. Это не армия в современном понимании. Это народ, который кочует вместе со своими стадами. Степняки не могут оторваться от своих табунов, они основа их жизни.
Мадьяры и башкиры были довольны: их служба закончилась. Им заплатили словенскими мечами, а еще они взяли немалую добычу рабами и скотом. Это была хорошая война, и она закончилась. Они уйдут на Итиль, как договаривались. Уйдут сразу же, как только наградят мальчишку лет одиннадцати с ханской гривной на шее, которому каган Кубрат своей рукой бреет голову, оставляя на ней айдар, клок волос на макушке. Он признал его воином.
Как этот мальчишка пробрался в лагерь и прирезал хана Хедыра, никто тут понять не мог. Только знали, что чистая правда это. Все видели криво зашитый шрам на щеке, которую рванула на излете хазарская стрела. И золотую ханскую гривну видели тоже. И ротный Стужа ничего не понимал. Он понимал лишь, что обязан выполнить просьбу самого кагана болгар — не пороть того, кто без спросу оставил свой лагерь. Потому как сам Кубрат разрешил ему это на правах старшего родственника.
— Рота, стройся! — Стужа ходил вдоль шеренги пацанов, глазенки которых сверкали от восторга и зависти. Сам воин Юрук выпятил важно грудь, а с его непутевой башки свисала болгарская косица, срезать которую уже никто и никогда не посмеет. Ротный чуть не застонал про себя, увидев такое нарушение Устава. На его глазах в Сотне родилась новая традиция, и это приведет к тому, что наставники порвутся на части, чтобы удержать от подвигов бесшабашных мальчишек. Ведь теперь каждый из них захочет получить такую награду. Каждый захочет выделиться из серой толпы. Ведь разве не для того люди становятся воинами? Не для того ли, чтобы обрести славу? А тут вот она, слава! Бритая башка и золотая гривна на тощей мальчишеской шее. И все это по праву в бою заслужено. Ротный понурился. Боярин Хотислав его до мослов объест, и кругом прав будет. А может, и не объест. Княжеские сыновья — они ведь не такие, как все. Они самого великого государя сыновья, им положено подвиги совершать. Иначе какие княжичи?
— Воин Юрук! — произнес ротный, мерно шагая вдоль строя. — Из рук кагана ты свою награду получил. А теперь прими наказание за нарушение устава. Наряды по кухне вне очереди до самого конца похода.
— Есть! — княжич ударил кулаком в грудь.
Да плевал он на эти наряды. Он сделал то, что хотел. Золотой гривны ни у кого в войске нет. Он первый. А что касается ротного — да пусть злится! Ему все равно.
— Мать сказала, что я князем стану, — упрямо шептал Кий. — Она богиня, ей грядущее ведомо. Вот я посмотрю, как ты, ротный, запоешь тогда…
1 Кавказская Албания — территория, примерно соответствующая современному Азербайджану с прилегающими территориями. В это время Албания стала практически независимой, как и многие земли ослабевшей Персии.
Глава 17
В то же самое время. Июнь 641 года. Италия. Окрестности Сполетия. (в настоящее время — Сполето, провинция Перуджа, Италия).
— Кровью умоемся! — сотники из дружины Виттериха хмуро смотрели на неприступную твердыню, оседлавшую высоченный холм с отвесными склонами.
— Не пойдем мы туда, — замотали головами и вожди словен. — Ни башню осадную подвести, ни тараном стену пробить. Про лестницы мы и вовсе молчим. Нет дурней туда лезть. Это ж совсем скорбным на голову надо быть.
— Камни-то хоть бросать можно? — хмуро спросил Валерий.
— Не добросим, — покачали головами словене. — Уж больно холм высокий. Осадой только такой город взять можно.
— Ну, осада так осада, — почесал затылок Виттерих. — Время пока есть, еда есть, люди есть. Окрестности от германцев почистили. Посидим. Не впервой.
— Посидим, — равнодушно кивнули командиры наемных отрядов. Им было все равно. Оплата оговорена, срок службы тоже. Так чего бы и не посидеть?
— Не желаешь пока в Рим сходить? — спросил Виттерих у Валерия. — У меня там дела кое-какие есть. Да и тебе невредно с тамошней знатью парой слов переброситься.
— А осада как же? — на всякий случай уточнил Валерий.
— Я Бруно оставлю за старшего, — пояснил Виттерих. — Он вояка опытный. Лет двадцать воюет. Да и в городе пара тысяч сидит от силы. Он их оттуда живыми нипочем не выпустит.
— Тогда поехали, — кивнул Валерий. — Туда пять дней пути, если не сильно спешить. Виа Фламиниа — вот она. Мы по ней прямо в Рим и придем.
Папа Иоанн IV был сыном схоластика (1) из Далмации, а потому правитель тамошних земель вызвал у него самое живое любопытство.
Первый из всех иерархов христианской церкви считался таковым лишь по нелепому недоразумению. Полуграмотный солдат, кровавый тиран и пьяница, худший император Византии, Флавий Фока сотворил несколько коллизий мирового значения. Мало того что он казнил своего предшественника Маврикия, что привело, в конце концов, к господству ислама и арабов, он совершил поступок не менее глобальный. Он передал первосвященство епископам Рима, и это породило в будущем катаклизмы такого масштаба, что он и осознать бы этого не смог, даже если бы случайно протрезвел. Он просто хотел удружить своему хорошему другу Бонифацию III, и назначил его вселенским патриархом. На этом достижения Фоки не закончились. Он стал первым из длинной череды римских императоров, кто носил бороду. И с тех пор они все ее носили, до самого падения Константинополя, передав эту моду даже в такую далекую землю, как Русь.
Вот так простой сотник, который добился власти благодаря луженой глотке и отчаянному вранью, породил явление, которое позже станет католической, то есть вселенской церковью. Но пока эта церковь была еще очень слаба. Слаба настолько, что епископов Рима утверждал экзарх Равенны своей властью, не спрашивая на то мнения далекого Константинополя. Папы правили едва ли только в окрестностях Вечного города, а их первенство признавали далеко не все. Епископы Аквилеи и Градо объявили патриархами самих себя, и наплевали на проклятия из Рима с воистину философским равнодушием. Папы писали письма, разъясняли тонкости исчисления пасхалий и посылали своих проповедников, но светской властью за пределами стен Аврелиана не обладали. А вот сегодня папу Иоанна ждал сюрприз. Он сможет явить свою власть. И он явит ее так, что волны от этого события разойдутся по всему миру, достигнув ненавистного Константинополя. Да-да! Папа Иоанн тоже не принял Эктезис. Он почитал монофелитство ересью, и противостояние епископов Рима и патриархов только набирало обороты.
— Волей господа всевышнего герцог Далмации Виттерих помазан священным миром и принимает королевскую власть! Помолимся за его величество, и за достославное королевство его!
Ноги Валерия гудели и готовы были превратиться в камень, ведь он провел в часовне святого Венанция уже полдня. Он отстоял литургию, а потом любовался чином помазания на царство, который папа провел в церкви, которую сам и построил. Разглядывать тут было особенно нечего, кроме самого папы Иоанна, выложенного из мелких камушков в виде мозаики. Но и это зрелище вскоре Валерию наскучило, и он с облегчением выдохнул, когда, наконец, Виттерих с золотым венцом на голове подошел к нему.