Гибельный шторм

Аннандейл Дэвид

— Да, мы тоже это заметили, — кивнул Леваннас.

— Что это за истории? — спросил Азкаэллон.

Сангвиний остановил собиравшегося ответить Гвардейца Ворона.

— Я хочу сам все услышать из их уст. Отведи нас вниз.

Примарх со свитой спустился со стены к относительно широкой и прямой улице. Около десятка подобных дорог выходило из крепости, разделяя громадный лагерь на сектора. Сангвинарная Гвардия попыталась выстроить кордон вокруг примарха, но он покачал головой и двинулся вперед.

Люди выстроились по обе стороны улицы. Они начинали

рыдать при виде Ангела, тянули к нему руки в беззвучной мольбе. Сангвиний подавил в себе приступ отвращения, которое вызывало в нем столь откровенное поклонение; он заставлял себя подходить к несчастным, касаясь протянутых рук кончиками закованных в броню пальцев. Надежда, которую дарил беженцам, имела ценность, даже если примарху не нравился ее источник. Но на самом деле он хотел услышать то, что ему скажут смертные.

— Ты спасешь нас! — кричали они.

— Император услышал наши мольбы!

— Паломник не найдет нас!

— Защити нас от Паломника!

Они все просили об одном и том же, и примарх понял, что Леваннас говорит правду. На улице собрались люди из множества миров. Независимо от цвета кожи и родовых обычаев всех объединяли отчаянная радость при виде Ангела и ужас перед Паломником.

Сангвиний вернулся в центр пыльной улицы и подошел к Леваннасу.

— Паломник, — повторил он. — Что это такое?

— Непохоже, чтобы они называли так Хоруса, — заметил Ралдорон.

— Может, кто–то из фанатиков Лоргара? — предположил Азкаэллон.

— Здесь есть беженцы с миров, оккупированных предателями, — сказал Леваннас. — И они никогда не упоминали Паломника.

— То есть многие из этих людей прибыли не с планет, захваченных войсками Хоруса? — прищурился Сангвиний.

— В большинстве своем — нет, — ответил Леваннас. — Почти все недавно прибывшие бегут от чего–то другого.

— От чего?

— Не знаю. Их рассказы не отличаются точностью. Я даже не уверен, знают ли они сами, от чего спасаются. Похоже, их разум не в силах осознать произошедшее. — Воин осмотрел толпу и указал на фигуры в нескольких сотнях метров впереди, по правой стороне улицы. — Я бы рекомендовал поговорить вон с теми людьми, лорд Сангвиний.

Группа мужчин и женщин стояла возле сломанного лонжерона космического корабля. Один из самых мелких элементов несущей конструкции корабля, он тем не менее возвышался над остальными постройками в этом секторе лагеря. Сотни рук расписали кусок металла бесконечными изображениями аквилы. Рисунки накладывались один на другой и поднимались высоко вверх. Люди, стоящие у подножия лонжерона, были одеты в мантии. Они выбрили головы и нанесли на кожу такое же изображение аквилы — кто–то чернилами и иглой, а кто–то просто вырезал его в собственной плоти. Как только Ангел приблизился, они опустились на колени и склонили головы. Люди вокруг последовали их примеру.

Сангвиний нахмурился и остановился.

— Это же культ, — сказал он Гвардейцу Ворона.

— Да.

— Кажется, тебя это не беспокоит.

— Этот культ фанатично предан Императору.

Сила веры этих людей оказывает положительное влияние на боевой дух всего лагеря. Учитывая обстоятельства, капитан Халиб решил, что подавлять их контрпродуктивно и непрактично.

— И ты с ним согласен?

— Согласен. Нам пришлось бы потратить немало ресурсов на искоренение этого культа. — Леваннас помолчал. — Я думаю, мой господин, теперь вы понимаете, почему ваше появление вызвало такую реакцию.

— Да. Но меня это не радует.

— Понимаю. На Триносе вообще мало поводов для радости.

— Пожалуй, так и есть.

Ангел зашагал к коленопреклоненным смертным, велев Азкаэллону и Сангвинарной Гвардии держаться в нескольких шагах позади. Ему не нужно было, чтобы люди потеряли дар речи.

— Встаньте! — приказал он, подходя к культистам. — Я хочу с вами поговорить.

Те подчинились. Как и у всех беженцев, их одежда состояла из лохмотьев; они были слабы и истощены. Отчаяние и ужасы войны оставили глубокие отпечатки на лицах этих несчастных. Потрескавшиеся губы кровоточили. На руках виднелись свежие раны. Но когда люди подняли глаза на Сангвиния, в их взгляде появился не только страх, но и надежда. Первобытная, практически дикая — она отказывалась умирать.

— Расскажите мне о Паломнике, — попросил Ангел.

Прошло несколько секунд, прежде чем смертные смогли найти в себе силы и заговорить.

— Это Разрушитель, мой господин, — сказал один из собравшихся. Сангвиний решил, что он, наверное, был молод, но из–за тягот войны казался старше на несколько десятков лет.

— Это вестник погибели, — произнесла женщина. Она была по–настоящему старой и сгорбленной. Ее скрюченные, узловатые пальцы не знали омолаживающих процедур. — Когда он приходит на планету, все гибнет.

— Оно приходило на все наши планеты, — вставил еще один человек. У него не было правой руки. — Оно странствует по Галактике и предвещает гибель.

— Оно? — переспросил Сангвиний. — То есть Паломник — это не воин?

— Нет, мой господин, — покачала головой женщина.

— Тогда что это?

Повисла неловкая тишина.

— Это чернота в небе, — наконец ответил однорукий. — Оно создано из ночи.

Чем бы ни был Паломник на самом деле, для этих людей он превратился в чудовище из сказок. И тем не менее… Сангвиний и Ралдорон переглянулись. Первый капитан умело прятал тревогу, но примарх слишком хорошо его знал: сейчас они думали об одном и том же. Описание Паломника выглядело до неприятного знакомым.

— Это корабль? — спросил Сангвиний.

Похоже, смертные не знали ответа. Вместо этого они изложили Ангелу еще несколько мифов. Паломник для них был не столько объектом, сколько событием. Тьмой, несущей тьму. Но молодой мужчина все же сказал кое–что интересное.

— Это не корабль, мой господин. Оно слишком большое.

— Ты служил на кораблях? — уточнил примарх.

— Да. На тяжелом танкере.

Значит, парень знал, о чем говорит. Он представлял себе размеры крупных кораблей.