Гимгилимыада – 1: Добро пожаловать на Яппу
Шрифт:
"Вот оно, брюхо профессионального пожирателя", – подумал Верум. Словно в подтверждение его мыслей Трощ сказал:
– Важный землянин, пора бы и за стол!
Они прошли в столовую и сели за стол, накрытый белой скатертью. Трощ неожиданно взревел и тут же умолк. Верум вздрогнул и с опаской посмотрел на него. В дверях возник старый муслин с коричневым пятном на лысине и бульдожьими щеками, проросшими чешуёй. Он медленно, с явным усилием толкал перед собой сервировочную тележку.
– Шлавных ношей, фажные жемляне, – прошамкал старикан.
– Лешач, ты не видишь,
Старый муслин раскрыл рот, сощурил один глаз и сфокусировался на Веруме.
– А-а, шешерь фижу, – ответил он. – А ше же ещё ошин?
– Не пришел, – сказал Трощ. – И подавай-ка на стол.
Лешач, кряхтя и сопя, подкатил тележку к столу и вцепился в ручки огромной супницы, едва приподнимая её. Казалось, тяжёлая супница перевешивала старика.
– Давайте помогу! – не выдержал Верум.
Старик замер, едва удерживая полную супницу в трясущихся руках, и печально посмотрел на Верума блеклыми от количества увиденного за длинную жизнь глазами.
– Он справится, это его работа, – вмешался Трощ. – Лешач, шевелись. Если что-то уронишь, тебе придется мыть пол. А если запачкаешь важного землянина…
– Шейшаш, – перебил Лешач, ставя супницу на самый краешек стола. При этом он чуть не промахнулся и не опрокинул посудину с горячим Веруму на ноги.
Вслед за супницей он переставил с тележки на стол салаты, фиолетовое дымящееся жареное мясо и фиолетовую дымящуюся жареную рыбу и кувшины с напитками. Руки Лешача дрожали так, что грибное вино в доме горовождя подавалось обязательно с пеной, а сливки идеально взбитыми. Его подбородок и нос постоянно опускались и поднимались, словно любопытный старикан внимательно разглядывал каждое блюдо.
– Вы уверены, что обед рассчитан на троих? Здесь на семерых с лихвой хватит.
Горовождь одарил Верума добродушным оскалом.
– Придется нам постараться, – сказал он.
– Неужели Лешач работает у вас поваром? – с недоверием спросил Верум, когда старик ушёл.
– Поваром? Вы так замечательно шутите! Поваром работает моя жена, а Лешач помогает ей.
– Для чего ей столь дряхлый помощник?
– Что поделаешь, – развел ручищами горовождь. – Лешач раньше воевал, как все муслины, но воевал плохо, и его отправили в канцелярию гимгилимской лечивалы исписывать бумаги, но бумаги он тоже исписывал плохо. Потому у него нет пенсии и нет дома. Старый дом развалился, а новый он не заслужил. Вот и пожалел я старика, приютил. Троюродный дядюшка все-таки, родной хвост.
– Ясно, помогаете родственнику.
– Конечно, – ответил Трощ. – Ближним надо помогать, пристраивать их, а родственников у меня много.
Горовождь налил гостю и себе по полной кружке чего-то густого и коричневого.
– Домашнее ешьчи, – гордо пояснил горовождь. – Моя Мсефефа готовит лучшее ешьчи в Гимгилимах, ни в одной питейной такого нет.
– Пахнет грибами, – принюхался Верум.
– Да, вино грибное, – кивнул горовождь. – Давайте выпьем за то, что вы оказали нам честь своим визитом.
Горовождь произнес длинную речь с пожеланиями и благодарностями и осушил
– Вы ешьте, ешьте и запивайте ешьчи, – сказал Трощ.
Сам он запустил в супницу черпак и плюхнул в свою тарелку солидную порцию супа, состоящего, как могло показаться, из макарон-переростков, морской капусты и небольшого количества жидкости.
– Червивый суп, рекомендую, – посоветовал горовождь.
– Благодарю, я лучше попробую мясо и какой-нибудь салат, – отказался от червивого супа Верум. – У меня с червями связаны плохие ассоциации.
Складывалось впечатление, что брюхо горовождя является его карманной черной дырой. Он непрерывно подкладывал себе что-нибудь в тарелку и непрерывно опустошал её. Ешьчи он пил с таким же энтузиазмом.
"И зачем ему тарелка? – подумал Верум – Ел бы прямо из кастрюль поварёшкой".
– Вам не нравится? – обеспокоился мэр.
На его зелёном мясистом лице выступили капельки пота, а губы блестели. Трощ, внимательно следя за взглядом почётного гостя, вытерся полотенцем.
– Почему же? Всё довольно вкусно, – ответил Верум, не сильно кривя душой. Водоросли ему не понравились, а они присутствовали в большинстве салатов, однако фиолетовые мясо и рыба пришлись по душе.
– Рад, что вы довольны, – ощерился мэр. – Я обязательно устрою еще один обед и приглашу вас и вашего друга важного Улита.
– Если у Улита найдётся время, – сказал Верум.
Наблюдая некоторую склонность к эгоцентризму у сына Ылита, Верум посчитал идею с обедом неудачной.
– Конечно, я понимаю, что Улит очень важный землянин, писатель.
– Улит никакой не писатель, писатель его отец, – поправил Верум.
– Но кто же тогда Улит? – спросил горовождь, и этот вопрос поставил Верума в тупик. Правда, ненадолго.
«Элитный ценитель глиняных задниц», – подумал он.
– К сожалению, я не могу объяснить это на вашем языке, – ответил Верум. – Мы не писатели, не чиновники, как я уже говорил. Считайте нас гостями, т у р и с т а м и.
– Туристами? – насторожился горовождь. – Я слышал о туристах во время встречи с вашими дипломатами в Язде. Значит, важный вы и важный Улит туристы?
– Да, мы туристы, – согласился Верум.
– Как я рад! – и от радости горовождь даже хлопнул огромными ладонями, которыми было впору замешивать бетон. – Как я рад, что первые туристы с важной планеты Земля посетили именно мой город! А когда вы приступите к покупке сувениров?
– Честно говоря, я не собирался ничего покупать, – удивился Верум.
– А важный землянин Улит?
– Не думаю, что его интересуют сувениры. Вывозить что-либо с Яппы запрещено.
– Но как же так?! – воскликнул Трощ. – Я сам слышал, как наши министры обсуждали с вашими дипломатами туристов. Они говорили, что туристы любят покупать сувениры, причем за большие деньги, втридорога. Дипломат с Земли говорил, что на Материк скоро хлынет волна туристов, которые обогатят нас, втридорога скупая наши сувениры.