Гимгилимыада – 2: С надеждой на возвращение
Шрифт:
Вечная Печень завещал Косоглазому пронести через всю жизнь секретный рецепт, храня его в тайне, а перед смертью передать своему ученику. Косоглазый быстро закивал головой и заверил своего спившегося наставника в том, что пронесёт, в тайне сохранит, а перед смертью непременно передаст ученику. И Вечная Печень, харкнув напоследок ученику кровавой слюной и желчью в лицо, отправился на встречу с богами.
Похоронив в горящем синеватым пламенем погребальном костре проспиртованное тело учителя, Косоглазый тут же собрал необходимые ингредиенты и сварил особый самогон. Вкус получившегося напитка действительно был божественным. Самогон словно таял во рту, по телу разливалась приятная истома, а голова светлела и думалось куда легче. И Косоглазый задумался.
Конечно, не следовало гневить богов и рассказывать кому-то о секретном рецепте, но тем же богам могло быть приятно, если их племя будет чаще побеждать на состязаниях и владеть самыми большими и лучшими землями и лесом. Ведь известно, что боги покровительствуют тем, кто показывает себя проворнее других. И Косоглазый поведал о секрете тогдашнему вождю Дряблому Лицу, посчитав, что о секретном рецепте должен знать кто-то ещё, если с ним, Косоглазым, что-нибудь произойдёт. Впрочем, сообщать Дряблому Лицу, что изначально самогон предназначался только для богов, колдун не стал. Косоглазый действовал из благородных побуждений: он хотел и богов умилостивить, и для племени желал лучшего.
Всё это произошло давно, когда Косоглазый был настолько юн, что едва успел окосеть, как косели все его предки по мужской линии. С возрастом хромота почти прошла, а вот косоглазие стало косоглазей. Сменились три вождя, а пожухший и полысевший с годами ученик Вечной Печени всё так же варил напиток богов в самогонных пещерах, и лучшего варщика не знали медьебнские племена. Многие почитали гениального колдуна больше самого вождя.
Преданный своему делу, Косоглазый редко покидал варочную пещеру. Но тут заявился, прослышав от охотников, пришедших наполнить бурдюки, что вернулся зеленокожий великан, да ещё и друзей привёл, тоже цветных. Один так вообще белый, словно высохшее птичье дерьмо, да еще с волосатой губой.
Сперва-наперво Косоглазый отправился в вождедом и нос к носу столкнулся с Ретрубленом, который как раз покидал обитель Камнеголового.
– Тебя боги болью да не проклянут головной! – сказал Косоглазый. – Печень срока до положенного не лопнет твоя раньше. Тебя боги не заберут, не оставит в охоте любовь, здоровье да в удача, прогулка лёгкой и долгой по богов пути да будет твоя! Кости есть?
– И тебе того же, колдун Косоглазый, – ответил Ретрублен. – Кости есть.
– Чьи? – оживился гениальный самогонщик. Лицом он обратился к Ретрублену, но косые глаза смотрели куда угодно, но только не на охотника.
– Подкоренника.
– Не подкоренника нужно, – сказал Косоглазый, и глаза его расстроено посмотрели: один вверх, другой вниз. – Могу подкоренника добыть и я. Кости багрошара нужны, кости малышки-пупырышки нужны. Готов бурдюка самогоном я три наполнить.
– Будут свободные дни, колдун, принесу тебе нужных костей. Сказать тебе хочу. Несколько дней назад я и мои друзья пережили нападение одичавших. Защищаясь, мы убили нескольких. У одного из мертвецов был мешочек с корой для царапания. На коре той нацарапан некий рецепт. Я отдал кору Камнеголовому. Он сказал, это твой одичавший ученик был. У него ещё губы синеватые и глаза как у дохлой рыбы… теперь.
Глаза колдуна обеспокоенно, вразнобой забегали, и дабы остановить их, он плотно сомкнул и разомкнул веки.
– Мой это был, да, ученик, – скривившись от неудовольствия, произнёс колдун. – Лес забрал его, убил ты его, ученика выбирать а нового и придётся обучать мне заново. Но стар я, глаза не слушаются меня.
И глаза его, подтверждая слова, печально сошлись к переносице.
– Мальчишку жаль, – продолжал колдун, – был ученик способный. Блюющим По Ветру звали его… Кору так Камнеголовому отдал?
– Отдал, – кивнул Ретрублен.
И тут глаза старого самогонщика уставились прямо на следопыта, вперились в него плотоядным взглядом хищной птицы. На самом деле, колдун смотрел совсем не на зеленокожего, а на проходящую мимо медьебнку с корзиной, полной овощей. Овощи Косоглазый терпеть не мог, а вот на медьебнок по-прежнему заглядывался.
– Ждать когда с костьми тебя? – вернулся к первоначальной теме колдун.
– Не скоро, – сказал Ретрублен. – По просьбе вождя мы поможем вам одолеть пустожадов, а после этого я должен проводить своих друзей в никудышные земли.
– Зеленокожий, решил помочь нам ты? – насторожился Косоглазый, и глаза его разошлись в разные стороны. – Не делаешь даром ты ничего, ищешь везде выгоду свою. Взамен чего попросил ты за помощь свою?
«А сам-то выгоды не ищешь, Косоглазый? – подумал Ретрублен. – Притащился – костей подавай. Дышал бы и дальше самогонными парами в пещерах своих, пока печень бы не лопнула в положенный срок и глаза бы не вытекли от испарений. Так нет, приперся. Теперь и Камнеголовому из-за рецепта оставшиеся мозги вынесешь. Он-то все тебе расскажет».
– Разрешения охотиться в Голубой долине я попросил, – постарался вывернуться следопыт.
«Не поверит старый колдун в такие сказки», – подумал он.
И колдун не поверил.
– Я сомневаюсь в сильно этом, – проговорил он, скобля узловатым длинным пальцем костлявый подбородок. – Голубой в боги сами запретили долине охоту, обречён и всякий, запрет нарушивший. Не никто, богов кроме, дать может охоту на в Голубой разрешения, тебе а, никудышный, дадут не они. Такое прискорбно слышать мне.
И, недовольно косоглазя, колдун прошел в вождедом.
У Михудора уже гораздо быстрее получалось перезаряжать винтовку. Теперь бы в стрельбе поупражняться. Гумбалдун дрых в палатке. Все два дня он только и делал, что наслаждался временной вседозволенностью: пил и дрых.
– Могут появиться трудности, – сказал Ретрублен. – Косоглазый припёрся.
– Этот их самогонный колдун? – вспомнил Михудор, досылая патрон.
– Успехи делаешь, – одобрил Ретрублен. – Да, тот самый колдун. Видно, про нас ему кто-то доложил. Вылез из своей пещеры и сразу к вождю.