Гиперанатоксин
Шрифт:
– Лохматый Лунь пока против, но приглашение встретиться принял, - смущенно кашлянул в кулачок и тихо добавил.
– Он ждет уже две клепсидры. Здесь, рядом, - и указал рукой на стенку шатра.
– Очень сердит. Позвать?
– Я натянул штаны, молча приказал Ляпе лежать на месте и кивнул жрецу.
– Запускай.
Жрец пропал из проема. Через несколько минут полог шатра откинулся - его помогла открыть Карайя и в проходе появился красный шелковый халат шамана племени Серой Птицы. Я бросил взгляд на жрицу и был неприятно поражен - моя персональная ведьма смотрела на шамана с ужасом. Она до судорог боялась колдуна.
Сделав два шага от порога и коротко поклонившись, Лохматый Лунь покосился на гепарда, а затем уставился на меня. Я почувствовал, - он с ходу, пытается показать мне свои недюжинные способности гипнотизера.
Еще неделю назад, когда занимался исправлением физических недостатков Атечи, я понял, что обнаружил в себе новое качество - способность напрямую бесконтактно вмешиваться в работу чужого организма. Пытался найти этому разумное объяснение и, кажется, сейчас в голове появились первые проблески понимания, как это происходит. Поэтому можно проверить гипотезу и для разнообразия попробовать не бить старую песочницу по лицу и не ломать ему кости, а раздавить вонючего степного таракана просто и без претензий - в метальном плане. Тем более, что это может оказаться, гораздо более эффективным методом воздействия, чем примитивный мордобой.
Я усмехнулся про себя и скрестил с колдуном свой взгляд. Старик действительно являлся неплохим экстрасенсом и давил он на психику по полной программе. Но объект для своих упражнений, выбрал явно не тот. Я встал, подошел к нему вплотную и погрузил свое сознание в глубину его глаз. Говорят, что глаза это часть мозга, и визуальный контакт позволяет напрямую говорить с душой. Но, я не собирался нормально говорить и тем самым как бы - уговаривать подлеца. Я собирался рычать и приказывать его душе.
Очень быстро, старый пердун на своей шкуре испытал, что это такое, когда тебе ломают волю. Для человека всю жизнь занимающегося этим в отношении других - ощущение ниже среднего. Шаман сморгнул и его взгляд заметался в поисках выхода из смертельной ловушки. Фиг вам. Поздно! Сначала я заставил его поднять одну руку, затем опустить. Потом поднять вторую и схватить ей себя за горло. Дыхание колдуна оказалось перекрытым его же собственной рукой. В бледных старческих глазах шамана заплескался ужас. Я криво усмехнулся и прошипел.
– Ты пришел шутить шутки со мной, старик. Я сделаю так, что ты порвешь себя в клочки - собственными руками.
– Колдун захрипел и захотел, что-то сказать, - я слегка ослабил хватку его же собственной руки и прорычал.
– Ну, говори!
– Смилуйся, господин.
– Так ты хочешь жить, червяк?
– Да, господин. Прости-и-и… - где-то я уже слышал этот призыв, поэтому перестал давить на психику и, кивнув на подушки, сказал.
– Садись. Поговорим.
– Слушаюсь и повинуюсь, господин.
– Лохматый Лунь подождал пока я сяду, скромнячком опустился на корточки и преданно снизу вверх заглянул мне в глаза. Скривившись от такого поведения, как от кислого, я спросил.
– Что ты можешь сказать о Силуке, боевом вожде племени Степной Птицы?
– Это мой воспитанник, господин. Я знаю его с детства.
– Почему он хочет победить нечестно?
– шаман вздрогнул, опустил на мгновение глаза и признался.
– Это
– Ну что ж, как подговорил, так и разговоришь. Ты понял меня, колдун.
– Шаман племени Серой Птицы часто закивал.
– Я все сделаю, господин. Ты будешь мной доволен.
– Ну, вот и хорошо. И что б не позже чем через день, шатер для черных кобыл стоял на поле.
– Конечно, господин. Будет сделано, господин.
– Иди прочь, - и сделал жест рукой, будто прогоняю надоедливую муху. Просветлев лицом и с облегчением вздохнув, Лохматый Лунь пташкой выпорхнул из шатра, а я сплюнул в сторону в сухую.
Время было уже позднее и я, свиснув Ляпе, отправился прогуляться на зады, а затем, оставив гепарда сторожить вход, повалился на ворох шкур. Перед тем как заснуть, постарался оценить моральный настрой степного кочевья. Песни и пляски в таборе продолжались, но… Общий градус веселья опустился сразу на несколько пунктов и приблизился к нулевой отметке. Местами прорывались истерические нотки. Конечно, это пока не пир во время чумы, но тенденция имела место быть… и это правильно.
Я закрыл глаза и сон мой был без сновидений и кошмаров.
Утром некоторое время лежал, не открывая глаз и размышляя о текущем моменте. Хорошо бы повернуть дело так, чтобы присвоить себе в Новом Мире лавры барона Кубертена, и вместо поножовщины и порнухи - организовать цивилизованные соревнования с учетом местной специфики. Причем, если порнуху повернуть в нужном направлении и ограничить определенными рамками, то ее можно и оставить. Дальше, я попытался вспомнить, что же там за виды спорта такие были у монголов. Кажется, стрельба из лука, скачки и борьба… Ладно, будем иметь ввиду.
После короткой медитации в позе 'тей-за' - вскочил на ноги и оделся. Тем временем, стадион за стенками шатра начал наполняться. Со стороны трибун через стенки шатра стали доноситься визгливые крики и слитный шум голосов.
С внешней стороны шатра послышались шаги и, откинув полог двери, в помещение вошли Карайя и Некрисса с шапкой в руках. Оба оформили на лицах торжественное выражение и жрец по уже заведенной традиции провозгласил.
– Пора!
Кивнув, я направился к выходу и возглавил процессию. Уселся на трон и оглядел зрителей предстоящего спектакля. Большинство степняков уже с некоторой опаской поглядывало в моем направлении и было заметно, что степень почтения к Посланнику Богов, поднялась на очередную ступень.
Я бросил взгляд на солнечные часы - тень уткнулась в черный камень. Скосил глаза в сторону и Некрисса поднял вверх правую руку. Солимпаса отработанным жестом вмазал по бронзовому диску. Звук от удара, разнесся по ристалищу и оборвал суету зрителей. Тысячи глаз повернулись к трону.
Некрисса подхватил шапку и двинулся по отработанному маршруту вокруг поля. Лохматый Лунь - шаман племени Серой Птицы оказался шестым по счету и каждый раз, когда вытягивался белый камень, трибуны делали слитный выдох. Как всегда, мой главный фокусник не подкачал. Шаман вытянул черный камень и, дрожащей рукой с кислой гримасой на лице, поднял его над головой. Ну, что ж, посмотрим на степень раскаянья старого пердуна. Очень не хотелось в очередной раз устраивать на трибунах скотобойню и вырезать - 'на раз', сотню воинов племени Серой Птицы.