Гиперборей
Шрифт:
Под пальцами похрустывало, словно тонкие камешки задевали друг друга острыми краями. Он понял, что разбил пяткой тоненькую косточку за ухом. Тот оглох на правое ухо, теряет сознание от боли, а из перебитой вены кровь щедро орошает пол.
— Кто ты? — прохрипел Олег.
Человек со стоном пытался оторвать голову от пола. У него было темное лицо, до бровей заросшее кудрявой черной бородой. Олег нашел при нем острый нож, увесистый кошель с золотыми монетами. Тело убийцы было твердое, мускулистое, без жира. В этом бесформенном черном плаще он оставался незамеченным среди качающихся
Олег кое-как оделся, медленно пришел в себя. В горле саднило, он сглотнул слюну, его перекривило от боли. Человек на полу дышал сипло, с хрипами.
— Я не виноват, — прохрипел он. — Ошибся... Я хотел в другой комнате...
Олег разминал вздувшийся рубец на горле. Человек со стоном подтянулся на руках, попытался выдвинуть голову за порог, Олег наступил сапогом на шею:
— Кто тебя послал?
Внизу пьяные крики постепенно затихали, в ночной тиши очень ясно был слышен шум от передвигаемых столов и лавок — семейство узкоглазого хозяина выметало объедки, сор, готовясь завтра принимать новых гостей, гнало прочь бродячих псов. Гуляки с соседних улиц и гости-купцы разошлись, слышно, как стучат засовы, обитатели постоялого двора ложатся.
Возможно, легли уже все. Но, возможно, кто-то ждет в своей комнате или даже внизу во дворе. Вскоре поднимется осторожно по лестнице, на цыпочках подойдет к его постели, ожидая увидеть синее от удушья лицо и вывалившийся почерневший язык.
Человек хрипел, скреб ногтями пол, но настороженное ухо Олега внезапно уловило далекие шаги. Тихо-тихо заскрипела лестница, если бы не вслушивался — вряд ли бы услышал ритмичное похрустывание рассохшихся дощечек. По дереву заскреблось, ляда начала подниматься. Олег поднял руку со швыряльным ножом.
Человек держал лицо в тени, и Олег не двигался, давая незнакомцу возможность вылезти и закрыть крышку. Иначе с грохотом повалится вниз с ножом в горле — кому нужен крик и шум? Человек медленно вылез, стараясь не шуметь, движения были бесшумными. Лунный свет наконец осветил лицо Гульчи.
Вдруг она резко повернулась, каким-то образом заметив неподвижного Олега. Лицо ее дрогнуло, Олег быстро придвинулся к ней, всматриваясь в глаза. Она резко дернула головой, отодвинулась в тень:
— Олег... Ты... Что-то случилось?
— Почему так думаешь? — спросил он быстро.
— Ну, — проговорила она медленно, однако голос ее дрогнул, — ты... не спишь. Даже не в постели... О, великий боже!.. Что это?
Олег отвел глаза, досадуя, что при скудном свете не может видеть ее лицо чисто и ясно.
— Стараюсь понять... Он душил меня.
Гульча опасливо коснулась его груди кончиками пальцев, они мелко дрожали, сказала торопливо:
— Да-да, твой голос хрипит... Кто он? Ты уже знаешь, кто его послал?
Она застыла, лицо ее было бледным, глаза — темные провалы. Олег ответил медленно, следя за ее лицом:
— Я узнаю. Будь уверена.
Пинком он перевернул врага лицом вверх. Голова болталась из стороны в сторону, в прищуренных глазах был страх.
Олег приставил нож к горлу убийцы, чуть нажал. Лезвие пропороло кожу, потекла тонкая струйка крови. Гульча побледнела сильнее — видно было даже при лунном свете. Олег сидел на корточках, следил за ней краем глаза. Человек прошептал:
— Я ничего не знаю...
— Как тебя кличут?
— Шулика...
— Из южных, — определил Олег. — Значит, коршун. Кто послал?
— Мне вырежут язык, если скажу...
Олег окровавленным ножом разомкнул зубы пленника, опустил острие ножа на язык, сказал негромко:
— Они далеко, а я здесь. Понятно?
— Я не видел их, — прошептал человек. — Я не знаю...
Олег внезапно ударил рукоятью ножа. Кровь брызнула из разбитых губ, сухо хрустнули передние зубы. Пленник закашлялся, обломки зубов посыпались в горло. Гульча сделала шаг вперед, руки были прижаты к груди, она не сводила глаз с пленника.
— Олег, — проговорила она потрясенным голосом, ее лицо оставалось в тени, — ты же человек...
— Пока только местами, — ответил Олег.
Он снова ударил. Хрустнули тонкие кости носа, кровь брызнула из ноздрей, разлилась двумя широкими ручьями, попала в рот. Пленник закашлялся, захлебываясь, пытался вывернуться из-под тяжелой руки пещерника.
— Ну?
— Я скажу... — пробулькал человек. — Скажу...
Гульча сделала крохотный шажок к ним, ее ладони медленно опускались к поясу, где висел кинжал.
Олег напрягся, держа ее в поле зрения. Пленник пробулькал:
— Меня послал варяг Говард... У него большой торговый дом на Горе... Вчера пришли три больших корабля, навезли товаров... С ним двое, одетые смердами, но один распоряжается... даже хозяину давал приказы...
Гульча остановилась, пристально глядя на человека с залитым кровью лицом. Потом вернулась к ложу, села, закрыв лицо ладонями. Олег вытер нож о бороду человека, бросил в ножны.
— Гульча, придется отлучиться.
Она подняла бледное лицо, в блестящих глазах отражались лунные блики.
— Куда?
— Эй, поднимайся. Прогуляемся к твоему хозяину.
Человек с огромным трудом поднялся, цепляясь за стену. Лицо было залито кровью, он зажимал раны ладонями. В глазах девушки был ужас. Олег повернулся к Гульче:
— Ты пойдешь со мной.
Голос был жестким, повелевающим. Она послушно поднялась, тихо спросила:
— А я... зачем?
— Так надо.
Ее глаза расширились в непонимании, но вышла послушно, первой. Олег вывел пленника, поглубже нахлобучив тому капюшон на голову. Его шатало. Олег придерживал за плечи, напустил на себя угрожающе-пьяный вид — готовность вступить в драку с каждым встречным, кто не так посмотрит или слово поперек скажет.
Они опустились на первый поверх, незамеченными прошли через пустую корчму. Столы и лавки были сдвинуты к стене, две девки ползали по мокрому полу, собирая тряпками грязную воду. На троицу внимания не обратили: мало ли выпроваживают пьяных гостей, лишь бы их самих не трогали. Гульча первой шагнула за порог и растворилась в темноте. Олег поспешно вытащил пленника следом, выставив его перед собой, как щит, увидел Гульчу рядом с крыльцом, с облегчением перевел дух.