Гиперссылка в реальность
Шрифт:
Несмотря на то что этот песчаный смерч с контурами гигантского человека висел в пространстве, создавалось впечатление, что он стоит как вкопанный в землю.
– То есть фактически нет ничего? – в голосе Alchemist’а прозвенело разочарование.
– Точнее, там – все. Настолько всеобъемлющее и сложное, что твоего сознания хватает лишь на восприятие кончиков пальцев этого мира-существа со всей его структурой и содержанием.
Похоже, «ветерок» был в курсе фокуса с пальцами.
– А
Получив вопрос, Марс – так окрестил его про себя Alchemist – начал медленное движение. Он фактически не покидал места, но крупинки его тела перемещались, меняя плотность и создавая эффект движения.
– Многим людям посчастливилось прикоснуться к высшему миру. Меньшему количеству – заглянуть за символическую границу, отделяющую его от твоего мира. А некоторые так изменили, усовершенствовали себя, что смогли перешагнуть эту черту.
– Этому можно научиться?
– Да. Твоя способность видеть ограничена физическими свойствами глаза. Но твое внутреннее зрение не имеет этого ограничения. Ты можешь развить его.
– Сколько времени для этого нужно?
– У многих ушла целая жизнь.
– В высшем мире нет ничего мертвого и бессознательного.
– Как это?
– Всё живет, чувствует и осознаёт.
– Всегда?
– Во времени нет смысла. Нет «до», «теперь» и «после». Все одновременно. События не случаются. Они существуют.
– А пространство, расстояние?.. – Alchemist’у хотелось убедиться, что в прошлый раз он все понял правильно.
– Всё везде.
В каждой нотке голоса песчаного исполина чувствовалась сила. Он говорил спокойно, но возражать было трудно. И дело было вовсе не в убийственной логике его заявлений. Скорее, они были безапелляционны и алогичны. Но некое ощущение абсолютной веры в собственное знание внушало уважение. В скине средневекового монаха Alchemist чувствовал себя маленькой глупой пташкой перед индийским слоном. Но он был любознательной пташкой.
– Хорошо, но что-то же там должно быть… твердое, жидкое… горячее…
– В высшем мире нет материи в том смысле, как ты ее понимаешь. Нет движения. Нет ничего, что ты мог бы взвесить, измерить или сфотографировать. Ничто не имеет цвета или запаха.
– А куда пропадает материя? Мы же встречаемся с ней… здесь.
– Даже ваши ученые давно подтвердили, что материя и энергия – суть одно и то же. Просто разные состояния одного явления.
– Но как одно отделяется от другого?
– Нет никакой разделенности. Разделенность возникает в силу ограничений твоего сознания. Все есть целое. И каждая сущность является частью целого, живет одной жизнью с целым и заключает в себе целое.
– Высший мир находится за пределами человеческой
– А в каких взаимоотношениях он с этим… трехмерным миром?
– Тот мир и твой – суть одно и то же. Мир один. Но то, что ты считаешь своим миром, – всего лишь неправильное представление о мире настоящем.
Alchemist был далек от понимания полученных ответов. Он решил, что необходимо время для осмысления.
– Еще одно. Вы мне объясните смысл карт? Зачем их присылают мне? В чем идея?
Марс покачал головой.
– Сложную идею словами не передать. Ты должен сам найти смысл.
Приготовленные вопросы разбились о безапелляционность тона Марса. Теперь все, что мог придумать Alchemist, казалось повторением сказанного. Пора попрощаться. «Ветер» как будто знал об этом решении.
– Двери «Тессеракта» открыты для тебя, – сказал он. – Ищущий знания найдет ответы на свои вопросы.
И песчаная смесь с человеческими чертами рассыпалась, растворилась в пространстве. Наступила тишина. Alchemist остался один на огромном черно-белом поле.– И вам до свиданья, – с грустной иронией сказал он вслед развеянной песчаной буре.
Саргасов снял шлем и осмотрелся. Вокруг все было как раньше. Появилось несколько новых игроков: все – подростки. Мужик, сидевший рядом, уже ушел. Вместо него в Half life играла пирсингованая девица во всем черном. Саргасов расплатился с администратором и вышел на улицу.
С ощущением некоторой заторможенности после глубокого погружения одновременно в себя и виртуальную среду Андрей двигался в сторону Москвы. Поведение мотоцикла полностью соответствовало состоянию его хозяина, продолжающего непростой разговор с самим собой на темы, далекие от повседневности. Своенравный железный конь Саргасова сегодня был уступчив и вальяжен. Зажатый в медленном автомобильном потоке, как в колее, он лениво выполнял приказы подсознания своего седока. И даже не пытался прыгнуть в сторону в поисках свободного пространства между рядами неторопливо ползущего транспорта. Порой он почти засыпал, иногда чертыхался, остановившись в сантиметрах от чужого зада. Но затем снова впадал в гипнотическую спячку московского движения.
А навстречу двигался темно-серый автомобиль марки «Вольво». Из него две пары напряженных глаз что-то тщательно высматривали на его стороне дороги.
Трогаясь от светофора, Саргасов разогнал мотоцикл до сотни. В состоянии глубокой задумчивости он не заметил, как со встречной, обрулив отбойник, на его сторону дороги выскочил «Вольво». А за ним столь же стремительно аналогичный маневр совершила белая «Тойота». Она «приклеилась» к набирающему скорость «Вольво» и, взревев полутора сотнями лошадей, стала нагонять.