Гипнотизер в МВД: игры разума
Шрифт:
Не скрою, слушать это было приятно. Вот только я помнил басню, где у вороны украли сыр, расхваливая ее взад и поперед. Так что не надо слишком обольщаться. Притом, что лезть под дуло пистолета разъяренного бандита, которому нечего терять - не самая лучшая идея на свете.
— Там ребенок, ни в чем не повинный мальчик, — напомнил Талицкий. — И бабушка, которую в любой момент может хватить удар. И ты можешь спасти их.
Ну конечно, а еще десятки других жертв, которых в будущем должен прикончить Пиковый король. Вот только
Но рисковать жизнями стара и млада я все равно не собирался. Тем более, как теперь я выяснил, после смерти все равно жизнь не прекращается.
Так что теперь я мог и рискнуть своей жизнью. Правда, гарантии того, что после новой смерти я снова возрожусь, у меня не было, но что поделать, если на меня возложили столько надежд.
— Нам нужно решить, как быть с условным сигналом, — сказал я задумчиво. — Я постараюсь на несколько секунд или, если получится, побольше, сбить преступника с толку и дезориентировать. В это время вы должны молниеносно обезвредить его. Но действовать вы должны только по моему сигналу. Вы можете меня видеть или слышать?
Талицкий тоже задумался. Нацепить на меня «жучки»? Но эта технология еще не так развита, как полвека спустя, приборы подслушивания еще слишком громоздкие и неудобные, могут привлечь внимание бандита и тогда все пропало.
— Может, у вас сидят снайперы на крыше? — спросил я.
Майор удивленно посмотрел на меня и кивнул.
— Снайперы должны прибыть в течение получаса. Если уже не приехали. Но, насколько мне известно, Балановский закрыл окно шторами, его почти не видно. Так что на этот вариант особой надежды возлагать нельзя.
— Ты сказал, что он сидит на первом этаже, — напомнил я. — А окно там открыто? Хотя бы через него можете услышать?
Теперь помощник Хвалыгина просиял.
— Да, окна были изначально открыты. Там уже сидит наш человек. Он как раз тебя и услышит.
— Надеюсь, у него хороший слух, — проворчал я. — Хорошо, тогда сигнал к атаке будет мое слово «Цыгане идут!».
Майор снова удивился.
— «Цыгане»? Что это за сигнал такой?
Я пожал плечами. Не буду же я ему говорить, что собирался применить в отношении преступника техники цыганского гипноза, поэтому и решил сделать кодом название народности, изобретшего эти приемы.
— А чем тебе не нравится? Редкое слово, ни с каким другим не спутать. Да, и вот еще что, мне нужно все досье на этого Балановского. Я хочу знать о нем все. И чем скорее, тем лучше.
— А зачем это тебе? — настороженно спросил помощник. — Это не совсем доступная информация. Тем более, для тебя, не состоящему у нас в штате.
Я рассердился.
— Лезть под пули, значит, мне можно, а вот ознакомиться с досье нельзя? Ты издеваешься, что ли?
Мы к тому времени как раз заехали во двор нужного дома. Здесь по-прежнему толпились взволнованные люди, стоящие за оцеплением.
А еще я увидел черную «Волгу» начальства ГУВД. Чуть поодаль стоял Хвалыгин и разговаривал с подчиненными. Наверняка он не хвалил их, а распекал, потому что операция пошла явно не по плану.
— Ладно, сейчас я распоряжусь, чтобы вам предоставили необходимые данные, — сказал Талицкий, увидев шефа. Понял, наконец-то, бюрократ, что сейчас можно пренебречь инструкциями.
Машина остановилась и мы вылезли из кабины. Подошли к Хвалыгину. Полковник внимательно оглядел меня, но, конечно же, не так остро, как я его.
Экспресс-анализ внешности руководителя сказал многое о его внутреннем мире. Я провел его быстро и почти автоматически, по привычке.
— Ну что же, Ян Юрьевич, — сказал Хвалыгин. — Готовы помочь милиции и спасти заложников? Говорят, вы прямо-таки чудеса умеете вытворять с людьми.
Рядом стояли Кукушкин и другие руководители отделов, среди них и Белокрылова. Я чуточку улыбнулся и хотел ответить насмешливо, но Аня умоляюще смотрела на меня, прося не паясничать. Ладно, пришлось послушаться.
— Слухи о моих способностях сильно преувеличены, — я улыбнулся еще шире. — Но кое-что я умею.
Хвалыгин улыбнулся в ответ. Я уже сделал в отношении него определенные выводы.
В прошлом отличный служака, хваткий и способный милиционер. Обладает организаторскими способностями. Умеет говорить и ораторствовать. При желании может быть душой компании.
Сейчас, правда, он уже больше нацелен на карьеру. Ради этого способен идти по головам. Хочет перейти в Москву на повышение.
— Мы очень надеемся на вас, — покровительственно сказал он. — Идите, хорошенько подготовьтесь.
И он отвернулся к заместителю городского прокурора, также явившемуся на место происшествия. Этого я уже не выдержал.
— Надеяться мало, — сказал я в спину Хвалыгину. — Где есть развалины, там всегда есть надежда найти сокровище.
Хвалыгин обернулся, уязвленный моей интонацией.
— Что вы сказали?
Я продолжал улыбаться. Белокрылова в отчаянии закатила глаза.
— Это сказал не я, а Джалаладдин Руми, персидский суфий.
Хвалыгин только и мог, что сказать:
— Весьма интересно… Суфий.
Я кивнул ему. Кажется, начальник ГУВД хотел сказать другое слово, похуже, но здесь слишком много посторонних, вон даже корреспонденты из газет прибыли.
— Хорошо, я скажу, когда вы понадобитесь.
И отправился в сторону, больше не обращая внимания на полковника. Подошел к Кукушкину и Белокрыловой. Начальник угро постарался тут же дистанцироваться от меня, как от прокаженного, а Белокрылова зашипела:
— Ты что, совсем спятил? Кто так разговаривает с начальством?
Теперь я улыбнулся уже ей и гораздо искреннее, чем в беседе с Хвалыгиным.