Гладиатор из будущего. Дилогия
Шрифт:
— Так и быть, останешься с десятком воинов в Аллифах, — сказал он без тени недовольства в голосе. — А я наведаюсь в Салины. Если римляне, действительно, там, то я отправлю двух гонцов с этим известием к Спартаку, а сам с остальными людьми вернусь в Аллифы. Может, здесь мне удастся выспаться.
Рес дружески хлопнул меня по плечу и вскочил на своего усталого коня.— Ты тоже останешься здесь, моя нимфа. Это приказ! — решительно добавил Рес, увидев, что Лоллия намерена последовать за ним. В следующий миг Рес с улыбкой подмигнул Лоллии: — Приготовь мне горячую ванну, голубка. Когда я вернусь сюда, то мы вместе искупаемся в ней!
Десяток всадников на гнедых конях во главе с Ресом рысью проскакали по узкой улице задремавшего городка и скрылись за поворотом.
Фотида— За нашу победу! И за здоровье Спартака!
Я одним духом осушил чашу и потребовал еще вина. Фотида вновь наполнила мою чашу нектаром Диониса. Кто-то из моих воинов предложил выпить за здоровье Крикса. Все поддержали этот тост. Поддержал и я, хотя мне сейчас было все равно за что пить. Набивая рот горячими мясными биточками с чесноком, я чувствовал, как по моему телу разливается тепло от выпитого мною вина. Я жадно жевал жирное мясо, запивая вином. От жевательных усилий у меня заныли скулы. Я давился и глотал плохо прожеванное мясо, набивая свое изголодавшееся чрево такой вкусной и сытной пищей. Рядом происходил какой-то разговор, это мои воины расспрашивали повара и служанку, подносивших им яства, о римлянах, еще вчера стоявших здесь. Много ли легионеров у легата Коссиния? И где сейчас претор Вариний? Видя, что я увлечен чревоугодием и забыл о своих обязанностях десятника, Фотида принялась командовать вместо меня. Двоих воинов она отправила нести дозор, еще двоим велела позаботиться о лошадях, напоить и накормить их. Насытившись, я еще выпил вина, чтобы утолить сильную жажду. Потом я с трудом добрался до спальни, где с помощью Фотиды разделся и разулся. С блаженным вздохом повалившись на мягкое ложе, я закрыл глаза и через несколько мгновений погрузился в глубокий сон. Мне показалось, что я спал всего ничего, а меня уже будят, толкают, трясут за плечо. Я с трудом открываю глаза и отрываю голову от подушки.— Вставай, засоня! — Надо мной возвышается Фотида в панцире и с коротким мечом на поясе. — Прибыл гонец от Реса. Спартак обрушился со всей силой на отряд легата Коссиния. Сейчас у Салин идет битва. Нам нужно спешить туда! Если Вариний подоспеет на помощь Коссинию, то нашим братьям придется туго. Вставай же!
Фотида сдернула с меня одеяло. Одеваясь, я вдруг с удивлением осознал, что латинская речь уже не кажется мне чужой. Я слушал Фотиду, которая рассказывала мне, что Рес так и не появился в Аллифах и Лоллия всю ночь провела в беспокойстве.— Разве уже утро? — зевая, спросил я.
— Уже давно утро! — сказала Фотида. — Иди, окунись в бассейн, это тебя взбодрит.
Лишь погрузив голову в прохладную воду бассейна, я смог окончательно проснуться.
Отдохнувшие кони резво мчались по узкой проселочной дороге мимо опустевших вилл и селений. Сбиться с пути было невозможно, так как через каждую милю на обочине попадался очередной шестигранный короткий каменный столбик, на котором стрелками было указано, в какой стороне лежат Аллифы и где расположен городок Салины. На этих же столбиках было обозначено расстояние до каждого из этих городов.
Когда наш маленький отряд домчался до Салин, сражение там уже закончилось. Воины Спартака наголову разбили римлян, захватив и вражеский стан.
Рес с горящими от восторга глазами поведал мне о том, как происходила эта битва. Войско Спартака, преодолев за сутки тридцать миль, навалилось на римлян с такой яростью, что легионеры и часа не выстояли в сече. В битве полегло больше тысячи легионеров. Остальные разбежались по окрестным полям и рощам.
Нашел свою гибель в этом сражении и легат Лелий Коссиний. Положив бездыханное тело легата на скрещенные копья, гладиаторы принесли его к Спартаку. Множество воинов Спартака сбежалось посмотреть на убитого римского полководца. С таким же торжествующим любопытством эти люди, уставшие и забрызганные кровью, разглядывали отрубленную голову Клодия Глабра во время удачной ночной вылазки с Везувия. Я тоже не удержался и протолкался к тому месту, где на примятой траве лежал мертвый легат Коссиний, которому, в отличие от легата Фурия, не удалось ускользнуть от разящих мечей восставших рабов. Мертвый Коссиний был прекрасен. Это был еще совсем молодой человек, статный и широкоплечий, с белокурыми вьющимися волосами, которые были растрепаны и измазаны кровью. Рот мертвеца был открыт, обнажая два ряда великолепных белых зубов. Видимо, всего за миг до смерти Коссиний что-то яростно выкрикивал то ли отдавая приказ, то ли осыпая кого-то свирепой бранью. Необузданная храбрость, несгибаемая сила духа застыли в прекрасных чертах этого молодого римлянина, обратившихся в бледную маску смерти. С убитого легата были сняты доспехи и одежда. Нагой мускулистый торс мертвеца, его раскинутые ноги, неловко согнутые могучие руки — все это складывалось в мужественный образ пусть поверженного, но тем не менее сильного и отважного врага. Спартак приказал завернуть тело Коссиния в пурпурный плащ и предать погребению со всеми почестями.БЕГСТВО ВАРИНИЯ
К концу сентября войско восставших увеличилось до пятнадцати тысяч человек. Большая часть этих людей была вооружена оружием, захваченным в римских лагерях и на полях сражений.
Разбив отряды двух легатов Вариния, Спартак очень скоро отыскал войско и самого претора, который после понесенных потерь всячески уклонялся от сражения с многочисленной армией мятежников. Вариний метался по Кампании от города к городу, лихорадочно набирая добровольцев в свои поредевшие легионы. Поскольку мало кто из свободных граждан желал рисковать жизнью в битвах с отрядами неодолимого Спартака, Вариний был вынужден насильно ставить под свои знамена неимущих бродяг, совсем зеленых юнцов и вольноотпущенников, вооружая их за счет государства. Однако все эти отчаянные меры, предпринятые Варинием для усиления римского войска, оказались напрасными.
В сражении у городка Сульмон легионы Вариния были обращены в бегство авангардом восставших под началом Крикса. Причем при отступлении Вариний потерял больше воинов, чем в битве. Его легионеры попросту разбегались, бросая оружие, щиты и знамена. Военные трибуны и центурионы были бессильны перед этим повальным трусливым бегством. Хуже всего было то, что многие из бродяг и вольноотпущенников, силой привлеченных Варинием на военную службу, перебегали в войско Спартака, распространяя там слухи об упадке воинского духа среди римлян.
Близ города Ауфидены Варинию пришлось вступить в битву со всем войском Спартака, который преследуя римлян по пятам, сумел прижать их к горной гряде. Проявив мужество и находчивость, Вариний вырвался из окружения всего с четырьмя тысячами легионеров. На поле битвы осталось лежать полторы тысячи римлян, около восьмисот римлян сдались в плен.
Спартак проявил к пленникам свойственное ему великодушие, даровав всем свободу. Почти половина пленных легионеров, из числа бедняков и вольноотпущенников, остались в войске Спартака.
Слава о непобедимости Спартака с поразительной быстротой распространилась по Кампании, Лукании и Самнию. Беднота и беглые рабы толпами шли в лагерь восставших, разбитый под Ауфиденами. Это был первый римский город, жители которого не испытали на себе грабежей и насилий со стороны восставших рабов.
Власть Спартака в эти дни, наполненные победами и быстрыми переходами, была сильна и непререкаема. Для укрепления дисциплины в своем воинстве Спартак ввел обязательные наказания вплоть до смертной казни для насильников и мародеров. Теперь, помимо отряда конных телохранителей, подле Спартака постоянно находился отряд экзекуторов из числа бывших римских легионеров, не понаслышке знакомых со способами наказания за различные провинности.