Главбух и полцарства в придачу
Шрифт:
– О чем? – растерялась я.
– Обо всем, – не успокаивалась Лена, – ладно, сейчас кой-что вам расскажу, а потом подумаем, как заставить Розку поверить в то, что Маша умерла. И вы мне должны будете помочь. Может, нам снять на фото чью-нибудь могилу, поставить там крестик с надписью: «Маша Попова» – и показать Розке? Пусть думает, что внучка скончалась от… от… от дифтерита. Говорят, это жуткая болезнь, от нее до сих пор дети погибают.
– Господи, какой вы ужас говорите! Подобные вещи даже страшно произносить.
– Вы меня послушайте, – рявкнула Лена, – а потом уж решайте,
Я стала вертеть в руках хрупкую, похожую на наперсток чашечку, а Лена с жаром принялась за рассказ.
Розу она в свое время часто видела у бабушки. Но портниха совершенно не интересовала Лену. Девочке одежду не шили. Впрочем, нет, в младших классах Лена изображала на каждый Новый год снежинку. Карнавальные костюмы в те времена не продавались, и Роза мастерила белые платьица, обильно обсыпанные блестящими стразами, но, когда Лена перешла в пятый класс, необходимость в таких нарядах отпала.
Чем старше становилась Лена, тем большую антипатию испытывала к портнихе. Роза казалась ей неискренней, слишком улыбчивой и до приторности вежливой. Было видно, что она изо всех сил старается понравиться не только хозяевам, но и прислуге. Портниха демонстративно смеялась над глупыми анекдотами, которые обожал рассказывать шофер Марковых, и бесплатно кроила платья для их домработницы.
Однажды она привела с собой девочку, ровесницу Лены, и сказала:
– Знакомься, Леночка, это моя дочь Лиза, ей хочется с тобой дружить!
– А мне с ней нет, – ответила Лена и ушла к себе.
Но уже через пару мгновений девочке стало стыдно, и она пошла к бабушке.
Роза ползала на коленях, подшивая подол нового платья. Лиза тихо сидела в углу.
– У тебя есть кукольный дом? – спросила Лена.
– Нет, – робко ответила та.
– Пошли, мой покажу, – предложила Леночка.
С тех пор Роза стала каждый раз приводить с собой дочку. Нельзя сказать, что девочки испытывали огромную радость от общения друг с другом, но играли вместе без скандалов и рева.
Потом бабушка скончалась, и Роза с Лизой исчезли из жизни Лены.
Пролетели годы, Леночка поступила в институт. Как-то в конце сентября к ней подошла тоненькая девочка и спросила:
– Ты меня помнишь? Я Лиза Марченко. Моя мама, Роза Михайловна, работала у вас портнихой. Сразу тебя узнала, хоть и не один год прошел.
На Лену мигом нахлынули воспоминания о счастливом детстве, о тех днях, когда были живы ее родители и бабушка, о беззаботном, благополучном, сытом времени, когда не приходилось думать о том, как заработать себе на кусок хлеба. Воспоминания эти были такими горько-сладкими, что Леночка, не сумев сдержать порыва, бросилась к Лизе на шею.
Отношения возобновились, более того, они стали крепкими, доверительными, очень близкими. И скоро Лена поняла: Лизе живется дома совсем не весело. Честно говоря, Леночка никак не могла взять в толк, ну зачем Роза Михайловна произвела на свет троих детей. Ни Лиза, ни Нина, ни Сережа совершенно не интересовали мать. Бывшая швея теперь рулила серьезным бизнесом. Дело отнимало у нее все время, домашние заботы были возложены на бабушку Сирену Львовну.
Лене было не слишком приятно видеть Розу. Только не подумайте, что бывшая бабушкина портниха принимала внучку своей заказчицы с кривым лицом. Совсем напротив. Роза Михайловна была сама любезность. Она ахала и охала, узнав, сколько испытаний выпало на долю Леночки, ставшей в юном возрасте круглой сиротой. Роза с выражением самого полного сочувствия на лице предложила ей сшить совершенно бесплатно, в качестве, так сказать, гуманитарной помощи, пару юбочек. Но чем приветливее улыбалась удачливая портниха, тем яснее становилось Лене: Роза просто радуется тому, что внучка бывшей заказчицы сейчас под конем. Наверное, Роза Михайловна чувствовала себя униженной, ползая с булавками в зубах перед дамами, шившими вечерние наряды. Вот поэтому сейчас она и пытается показать Лене ее место.
По счастью, Роза Михайловна нечасто приходила домой раньше полуночи, и Лена благополучно избегала встреч с ней. Вот Сирена Львовна была другой. Леночка никогда не чувствовала себя около нее униженной.
Потом с Леной случилась неприятность. Студенты поручили ей купить подарок к юбилею ректора института. Купюры собирали со всех групп, и в результате в руках у первокурсницы Марковой оказалась огромная сумма – тысяча долларов.
– Ступай в ГУМ, – посоветовали ей однокашники, – и возьми там дорогую авторучку.
Леночка отправилась выполнять поручение, выбрала необходимую вещь, подошла к кассе, стала рыться в сумочке и поняла, что ее обворовали.
В полной прострации она приехала к Лизе и свалилась с рыданиями на диван. Подруга стала засыпать ее вопросами, и в конце концов Лена рассказала ей все.
– Что теперь делать? – захлебывалась плачем несчастная. – Такие деньжищи!
Лиза убежала и вернулась с Сиреной Львовной.
– Прекрати истерику, – сердито сказала старуха, – от твоих воплей деньги не вернутся. Неси-ка лучше свою сумку, давай еще раз проверим все щели, они могли попасть за подкладку.
– Я вытрясла все, – колотилась как в лихорадке Лена.
– Тащи сюда ридикюль, – не дрогнула Сирена Львовна, – всяко случается.
– Ты лежи, – подхватилась Лиза, – я сама принесу.
Через мгновение на диване появилась сумочка из кожзама.
– Позволь мне посмотреть? – с церемонной вежливостью попросила Сирена Львовна.
– Хоть на кусочки ее разрежьте, ничего там не найдете, – прошептала еле живая от переживаний Лена.
Старуха молча расстегнула «молнию» и принялась выкладывать на плед всякие мелочи: пудреницу, расческу, коробочку с мятными конфетками, губную помаду, пачку сигарет, копеечную зажигалку…
Увидав последние вещи, Сирена Львовна укоризненно покачала головой:
– Курить вредно, пообещай немедленно, что бросишь это занятие.
Лена пропустила мимо ушей справедливое замечание. После произошедшей неприятности, даже катастрофы, она не собиралась вступать в дискуссию на тему о здоровом образе жизни.
Сирена Львовна вдруг улыбнулась.
– А это что?
Лена уставилась на пачку зеленых купюр.
– Деньги! – завопила Лиза. – Бабусенька, где ты их нашла?
Продолжая улыбаться, Сирена Львовна показала распоротый шов.