Главная роль 5
Шрифт:
Длинный список особенно качественных местных журналистов был мне предоставлен по первому требованию. Каждый из упомянутых достоин взять у меня давненько назревшее интервью, но выбрать было просто: среди имен и фамилий взгляд зацепился за единственно знакомые по послезнанию: Артур Конан Дойль. Так-то он врач, но уже звезда детективного жанра, а посему наличием в списке, полагаю, обязан своим литературным агентам и высоким покровителям. Чисто ради хайпа, в общем, но я не против — с еще не сэром Дойлем мне пообщаться приятно.
Кухня на Альбионе такая себе — блюда имеются со всего мира, но готовят не очень, и от этого аналоги блюд в других странах мне нравились
Артур оказался энтузиастом разоблачения спиритологов, и некоторую часть интервью пришлось посвятить этой теме, похваставшись законодательным регулированием этой формы досуга. Если на афише написано, что это — имитация, значит и вопросов больше быть не может, пусть себе работают. Ну а то, что Британия закрывает на происки шарлатанов глаза, вообще не мое дело.
«Не мое дело» стало для более содержательной части интервью лейтмотивом. «У вас сложные законы, и у меня нет времени в них разбираться». «Совет да любовь новой монаршей чете, мы с Вильгельмом удивились не меньше остальных — секретность этой трогательной постановки обеспечивали настоящие профессионалы». «Нет, союз с Германией не направлен ни на Англию, ни на остальные Великие державы — наши с Вильгельмом отношения продиктованы прагматическими соображениями и очевидной обоюдной выгодой».
— До трагической гибели моего любимого брата я планировал заниматься промышленностью, видя в этом пригодный для себя способ служения Империи моего брата. Это наложило свой отпечаток — заниматься экономическими, скажем так, задачами, мне нравится больше всего. Тем не менее, мои личные предпочтения никоим образом не учитываются в распределении рабочей нагрузки — в государстве попросту не существует компонентов, которыми я могу себе позволить пренебречь. Особенно нельзя пренебрегать армией, но, на мой взгляд, она необходима в первую очередь для обеспечения мирного неба над нашей Родиной.
И тому подобная хрень еще на три странички с реверансом в сторону суфражисток, чисто подбодрить: юридически закрепленное неравенство между женщинами и мужчинами это рудимент, и за время своего правления я планирую с этим разобраться.
Вот будет смешно, если табакерка в меня прилетит не из-за титанических реформ во всех сферах подряд, чисток государственного аппарата и некоторого передела собственности, а из-за невыносимой боли патриархально-шовинистических кретинов, для которых нет ничего хуже тезиса «женщина — тоже человек».
Не обошлось и без сарказма — я обильно хвалил усилия по очистке Темзы, обещая перенять некоторые методы для очистки водоемов промышленно развитых областей России — и это правда, кое-что взятые с собой в поездку ученые мужи у англичан почерпнули. Очистные сооружения — то по этим временам неплохие, просто Вилли полностью прав в своей оценке «круговорота scheisse в природе» — реально приливом наносит, да и стоков банально слишком много.
Напоследок я удивил Конана Дойля, назвав его одним из главных писателей наших времен и главным писателем детективного жанра в принципе, пригласил в гости в Петербург за мой счет и отправил подвернувшегося под руку гофмейстера договариваться с издателями Дойля на тему выпуска сборника историй о Холмсе у нас, на русском языке и с купюрами в сценах употребления детективом психоактивных веществ — мне эти книги деточкам в библиотеки сгружать, и пропаганды плохого им не надо.
О «веществах» тоже в рамках интервью поговорили, и я не скупился на описания
Ну а на следующий день я решил просто развеяться в компании невесты, и мы с Марго отправились культурно просвещаться в Блумсбери, где находится прославленный Британский музей. Дизайн здания в полной мере передает имперский дух, ибо выдержан в классическом античном стиле. Смешные они, эти европейцы, всем ведь известно, что «Третий Рим» — это Москва, и все нелепые потуги впавших в варварство потомков ломавших Рим племен показать преемственность способны вызвать только усмешку. Ну какой из вас Рим, если вы погрязли в национализме, капитализме, а в будущем вообще превратитесь в рассадник мирового сатанизма в самых трогательных его формах? Да с вами бы даже милаха-Конфуций в одном поле…
Ладно, это все неважно — ночью прошел прибивший смог дождик, прохладная погода с правильным ветром позволила дышать полной грудью, а значит погружаемся в атмосферу милой прогулки с любимой женщиной и выбрасываем все лишнее из головы.
Ох и наворовали бриташки культурно-исторических ценностей! Статуи, картины, мумии фараонов, банальные драгоценности — сколько в пересчете на банальные миллиарды содержит Британский музей? И что характерно, ничего из этого не отдадут вплоть до моих времен — англичане в этом плане предельно последовательны. От некоторых экспонатов мой кузен Георг Греческий (с ним мы обязательно встретимся еще не раз, а пока ведем последовательную дипломатическую работу, потому что война с Турцией неизбежна) пришел бы в ярость — Древнегреческое же не только «древне», но и «греческое». О, «среднеазиатский зал»! И до Узбекистана добрались чертовы лайми, вон какой камень древний и украшенный неплохо сохранившейся письменностью! Нет, тоже не отдадут.
Интереснее всего мне было в отделе с общим названием «Музей естествознания» — здесь у нас минералогия и геология. Отличный шанс покрасоваться перед Маргаритой, подавая научный базис в романтическом ключе — «Материя во Вселенной не берется из ниоткуда, и все химические элементы, из которых состоим и мы, милая, родились в результате гибели древних звезд — так называемые „сверхновые“. Мы состоим из осколков погибших звезд — правда это очень красиво?».
В музее, само собой, были не только мы с охраной, но и обыкновенные английские подданные. Один из них, усатый мужик лет тридцати «с хвостиком» и аккуратным пробором проникся моими рассказами о камнях и Вселенной, и с открытым ртом, на дозволенном удалении, прошелся за нами по всему Музею Естествознания. Мы с Маргаритой это заметили и решили пообщаться с гражданином плотнее — а ну как редкое геологическое дарование за нами ходит, пригодное для отправки работать в структуры КЕПС? Судьба уже дарила мне судьбоносные встречи, поэтому подзываем товарища и знакомимся:
— Уэллс, Ваше Императорское Высочество, Ваше Императорское Высочество, — отвесил он нам по поклону. — Уэллс, Герберт Джордж.
Нет, этого деятеля на геологию тратить кощунственно!
Глава 3
Народ к моим прихотям давно привык, поэтому никто не удивился, что бедный — чисто в материальном смысле — Уэллс получил небольшой аванс, билеты до Петербурга и предложение учить маленького Мишкина и других высокородных деток науке зоологии. Это часа три в неделю максимум, а остальное время Герберт будет посвящать научной деятельности — подходящего масштаба научного руководителя-фундаменталиста ему найдем. С литературной карьерой пока не ясно — он особо о ней и не думает — но однажды, полагаю, у меня получится рассказать ему про машину времени или хотя бы марсиан.