Главная улица
Шрифт:
При ближайшем знакомстве «Девчонка из Канкаки» произвела на Кэрол еще более неблагоприятное впечатление, чем она ожидала. Там изображалась деревенская красотка, добивающаяся оправдания своего брата, облыжно обвиненного в подлоге. Для этой цели она отправляется в Нью-Йорк, становится секретаршей миллионера и наперсницей его жены и в конце концов, произнеся убедительную речь о вреде богатства, выходит замуж за их сына и наследника. Фигурировал там также комический конторский мальчик.
Кэрол понимала, что Хуанита Хэйдок и Элла Стоубоди обе претендуют на главную роль. Она отдала ее Хуаните. Хуанита
Кэрол предложила, и комитет утвердил следующий состав действующих лиц:
Джон Гримм, миллионер — Гай Поллок
Его жена — мисс Вайда Шервин
Его сын — д-р Гарвей Диллон
Его конкурент — Рэймонд Вузерспун
Подруга миссис Гримм — мисс Элла Стоубоди
Девчонка из Канкаки — миссис Гаролд Хэйдок
Ее брат — д-р Теренс Гулд
Ее мать — миссис Дэвид Дайер
Стенографистка — мисс Рита Саймонс
Конторский мальчик — мисс Миртл Кэсс
Горничная в доме Гримма — миссис Кэрол Кенникот
Постановка миссис Кенникот
Мод Дайер была недовольна своей ролью.
— Может быть, конечно, я и выгляжу такой старой, что гожусь в матери Хуаните, хотя на самом деле она на восемь месяцев старше меня, но мне вовсе не так уж хочется, чтобы все это видели и замечали…
Кэрол упрашивала ее:
— Что вы, милая! Да вы обе выглядите точно одних лет. Я выбрала вас, потому что у вас такой чудный цвет лица. Под пудрой и в парике все лица кажутся вдвое старше, а мне непременно нужно, чтобы мать была очаровательна.
Элла Стоубоди, эта почти профессиональная артистка, была уверена, что ей дали маленькую роль из-за интриг завистливых соперниц. Поэтому она все время колебалась между саркастическим весельем и христианской покорностью.
Кэрол попробовала намекнуть на то, что пьеса много выиграла бы от кое-каких сокращений, но все участники возопили, и никто, кроме Вайды, Гая и ее самой, не захотел поступиться ни единой строчкой. Пришлось от этой мысли отказаться. Она утешала себя тем, что многого можно достигнуть хорошей режиссурой и декорациями.
Сэм Кларк похвастал Драматической ассоциацией в письме к своему школьному товарищу Перси Брэзнагану, председателю «Велвет мотор компани» в Бостоне. Брэзнаган прислал чек на сто долларов. Сэм добавил от себя еще двадцать пять и принес этот фонд Кэрол, радостно восклицая:
— Нате! При таком начале вы проведете все дело с блеском и треском!
Кэрол сняла на два месяца второй этаж ратуши. Всю весну члены Ассоциации восхищались в этом мрачном помещении собственными талантами. Они вынесли прочь флаги, баллотировочные урны, плакаты, безногие стулья. Затем принялись за сцену. Сцена была очень примитивно оборудована;
В запасе были три разные декорации: лес, бедная комната и пышная комната. Последняя служила также вокзалом, конторой, а один раз — просто фоном для приезжего шведского квартета из Чикаго. Существовали три степени освещения: полный свет, подсветка и темнота.
Это был единственный театр в Гофер-Прери. Его торжественно именовали «Оперным». Пока кино не вытеснило «кочевого» искусства, бродячие труппы показывали в нем «Двух сироток», «Прекрасную манекенщицу Нелли» и «Отелло» с дивертисментом в антрактах.
В устройстве декораций конторы, гостиной Гримма и «скромного жилища» близ Канкаки Кэрол собиралась воплотить все новейшие веяния. Первый раз в Гофер — Прери кто-то осмелился применить сплошные стены. До сих пор для изображения стен пользовались отдельными кулисами, что облегчало задачу режиссера, так как злодей всегда мог уклониться от встречи с героем, попросту пройдя сквозь стену.
Обитатели «скромного жилища» были, по замыслу, добросердечны и рассудительны. Кэрол проектировала для них простые декорации в теплых тонах. Она ясно видела начало пьесы: вся сцена в тени, кроме высоких скамей и тяжелого деревянного стола посередине, которые освещены лучом, падающим из зрительного зала. Контрастным ярким пятном должен был служить букет примул в медном полированном котелке. Гостиная Гримма рисовалась ей (правда, не очень ясно) в виде ряда высоких холодных белых арок.
О том, как достигнуть этого, Кэрол не имела ни малейшего представления. Она убедилась, что, несмотря на усилия и энтузиазм молодых авторов, театр далеко не так народен и близок к земле, как автомобили и телефоны. Убедилась, что простое искусство требует сложной и глубокой подготовки. Убедилась, что создать хорошую декорацию так же трудно, как превратить весь Гофер-Прери в цветущий сад.
Она читала все, что могла достать по теории сцены. Покупала краски и фанеру. Бесцеремонно брала взаймы мебель и драпировки. Превратила Кенникота в плотника. Она столкнулась с проблемой освещения. Невзирая на протесты Кенникота и Вайды, она разорила Ассоциацию, выписав из Миннеаполиса крошечный прожектор для подсветки, оборудование для регулировки света и для затемнения, голубые и желтые лампочки. С упоением прирожденного художника, впервые очутившегося среди красок, она целыми вечерами составляла красочные группы, придумывала световые эффекты.
Ей помогали только Кенникот, Гай и Вайда. Они обдумывали, как скреплять кулисы, образуя из них стены. Вешали желтые гардины на окна. Чернили жестяную печку. Надевали передники и подметали. Остальные члены Ассоциации каждый вечер являлись в театр и высказывали авторитетные суждения. Они брали у Кэрол почитать ее книги по режиссуре и изъяснялись только театральной терминологией.
Хуанита Хэйдок, Рита Саймонс и Рэйми Вузерспун сидели на козлах, наблюдая, как Кэрол прибивает к стене картину для декорации первого действия.