Главный противник
Шрифт:
– А разве не так, как хочется и как должен? – спросил Рост, вспомнив закон военного счастья, как-то провозглашенный старшиной Квадратным.
– Можно и так, но это слишком грубое понимание выбора. Настолько грубое, что ты можешь вообще не заметить возникшего раздвоения. Так тоже бывает – когда неловкий человек не находит выхода, потому что попросту не видит его. Кстати, у вас, людей, так бывает в большинстве случаев.
– Хорошо, – признал Рост, – может быть. Но как же следует поступать?
Сатклихо вздохнул.
– Вообще-то это самый главный вопрос нашей, да и вашей тоже, философии –
– Как же нам жить?
– Творчески, – ответил всезнающий аймихо. – Стараясь осознать будущее. Запомни эти слова, ибо они определяют наше главное оружие, может быть, нашу единственную возможность победить врагов. И для этого подходит все, что только можно. Выстраивай «дерево цели», придумывай гипотезы, фантазируй или пробуй остановить мышление, чтобы почувствовать единственно верное понимание событий. Или читай будущее, примерно так, как это иногда открывается тебе.
– Давно уже не открывается, – признался Рост. Почему-то с сожалением.
– Я думаю, что сдаваться не следует. Слушай себя, оперируя всем тем, чему я тебя научил, и снова откроется. Только… Слушая себя, настраивай слух, как музыкант настраивает его, отделяя фальшивую ноту от верной. И находи правильный путь для себя на каждой найденной развилке. Для себя и, может быть, для всех.
Определение Двоичного пути потребовало понимания таких вещей, как кармическая предназначенность, следование за Абсолютом, выявление невидимых знаков и многого другого. Рост почти не заметил, что налетел один вал борыма, и ушел, что налетел другой, который почти целиком сожрали летающие киты, которых в эту зиму вдруг объявилось немыслимое количество. Кстати, Баяпош-хо, посмотрев как стадо китов штук в двести пасется в высоком, с треть километра, вале саранчи Полдневья, сказала, что такие валы саранчи и такое обилие китов означает трудный год. Что она имела в виду, было неясно, потому что она не очень хорошо говорила по-русски, а Рост еще не очень справлялся с Единым. К тому же и Сатклихо, который прекрасно мог все это перевести, отмахнулся, мол, не обращай внимания на лепет беременной барышни.
И хотя Рост отлично понимал, что от этого отмахиваться не нужно – не этому ли его, по сути, учил Сатклихо? – но поделать ничего не смог. Язык нужно знать лучше, решил он, и принялся изучать Единый. Да так, что, когда начал подтаивать снег, старец перешел на истинную, по его словам, терминологию, то есть на все те слова, которые в Едином заменяли понятия «кармы», «Абсолюта» и «мистерии».
А еще несколько дней спустя Рост впервые поговорил с Шипириком, тем самым пернатиком, который очень умело навязал людям свою компанию. И который, как оказалось, изъяснялся на Едином лишь чуть получше, чем этим мог похвастать Рост.
Дело было так. Все собрались на ужин и по традиции Храма сели за общий стол, кроме, может быть, лишь самых маленьких волосатиков из семейства Винта. Шипирик съел свою порцию, как всегда, с изяществом
– Ты же всегда понимала!
Рост тут же встрепенулся:
– Шипирик, ты… говоришь на Едином?
Пернатый вздохнул и посмотрел на Ростика. Иногда он крутил головой по-куриному, или, как зеленокожие, рассматривая объект разными глазами, а иногда смотрел прямо, словно земной хищник. Чем это можно было объяснить, Рост не знал. На этот раз пернатик смотрел прямо.
– Говорю, хотя не очень грамотно.
– Может, тогда объяснишь, зачем ты тут оказался?
Шипирик вздохнул.
– Нам приказали сходить к твоему Храму. На нас напали д'кабры…
– Гиеномедведи, – подсказал Сатклихо.
– Остался один я.
Рост сидел, смотрел на Шипирика и не мог понять, что в этом монологе ему не нравится. И наконец понял – все было неправдой. О чем он и сказал. Шипирик смущенно вздохнул, но и с заметным облегче-нием.
– Я знал, что с тобой не получится, – признался он.
– Что не получится? – переспросил Рост.
– Не получится тебе соврать. Ты все равно поймешь.
– Тогда объясни.
– Меня послали, чтобы я был около тебя. И знал, что у тебя происходит.
Единым оба владели недостаточно, чтобы строить сложные предложения. Поэтому Рост спросил в лоб:
– Шпионить?
– Нет, это сложно, когда не можешь передать жрецам, что знаешь, – пояснил Шипирик.
– Без связи разведка теряет смысл, – согласился Ростик.
– Просто быть рядом, помочь, если что-то у тебя не получится, учиться, если удастся подслушать ваши беседы с Сатклихо.
– Подслушать? – Рост смутился. – Значит, ты подслушивал?
– Вы слишком много говорили по-человечески, – признался Шипирик. – Сейчас, когда есть слова на Едином, стало лучше.
– Я все-таки не понимаю, зачем? – спросил Сатклихо.
– Я и сам не понимаю, – Пернатый повел клювом к правому плечу, что выражало у него подобие улыбки. Но почему Рост знал об этом, он тоже не мог бы сказать. – Просто наши верховные жрецы решили, что нужно дружить с тобой, Рост-люд.
– Зови меня просто Рост, – попросил Ростик и удивился себе.
Он совсем не был потрясен тем, что только что узнал. Он словно бы об этом уже догадывался… Нет, даже не догадывался, а просто выстроил такую гипотезу. Поведение пернатого не было странным, бегимлеси в своих стаях ведут себя так же – приходят, уходят, кормятся, слушают и, если появляется необходимость, помогают. А вот почему он, Ростик, повел себя по законам пернатого племени, втайне надеясь, что это правильно? И почему он полагал, что именно такое поведение оправдается? Может быть, он уже начал не только Единый понимать, но и научился выстраивать будущее?