Главный противник
Шрифт:
Глава 6
Незадолго до того как снег начал таять под крепнущими лучами полдневного солнышка, Ростик довольно серьезно занемог. Он лежал в своей кровати, у него ничего не болело, не было ничего похожего на температуру, но он не хотел есть, и ему все казалось бессмысленным. Самое печальное, что это почему-то сказалось на Сатклихо и обеих Ростиковых женах. Они тоже стали вялыми, почти не разговаривали между собой, и все хозяйство постепенно перешло к волосатикам.
Те были не против, наоборот, оживились, снова
Занятия с Сатклихо, конечно, прекратились, причем Ростик умом-то понимал, что не узнал еще очень многого, что должен бы знать, но в душе остался спокоен, словно все его любопытство, поддерживаемое, может быть, энергией учителя, разом выветрилось. То, что Рост каким-то таинственным образом связан с женами, его не удивило, а, наоборот, порадовало, хотя и жаль было, что он «заразил» их своей апатией, когда обе вынашивают его детей. Но вот связь с учителем его раздосадовала.
Так прошли последние, самые нелегкие деньки весны, когда трава еще не стала выбрасывать в воздух свежий кислород для дыхания, а песок с пляжей уже забивался в легкие, хрустел на зубах, попадал в складки одежды и в пищу.
Но едва ручей в подвале Храма стал бурным от стаявшего снега, Рост вдруг осознал, что тоже полон сил и энергии. Странной усталости как не бывало. Правда, аймихо еще не оправились, но это было нормально – Рост первым заболел, первым и выздоровел. А раз с ним все в порядке, значит, все это не смертельно и аймихо тоже оживут.
К тому же ему вдруг захотелось действия. Не работы на ферме, не возни с новым урожаем, а настоящей работы, может быть даже опасностей. Ростик не вынашивал еще конкретные планы, но точно знал, что фермерская спячка закончилась. И был этому рад.
А как-то под вечер из Одессы прикатили Ева с Кимом на одной из странных машин, придуманных еще давным-давно Казариновым, но которые, по каким-то причинам, заработали лишь недавно и стали использоваться для таких вот необязательных прогулок. С этого и начался разговор, когда Рост усадил гостей за стол, чтобы покормить с дороги.
– Интересная машинка… Почему их в массовое производство не пускают?
– Ничего интересного, – отозвался Ким. Он был бледен и выглядел слегка рассерженным. – Казаринов их бы в жизни не довел до ума, если бы не аймихо.
– Они и инженерить горазды? – спросил Рост.
– Не инженерить… Просто знают какие-то хитрости, как на малых, очень малых расходах топлива поддерживать динамическое равновесие этих машин.
Ким сумрачно принялся жевать отличный пирог с местной капустой, испеченный Кирлан, а слово взяла Ева.
– В общем, у нас теперь действительно есть средство передвижения более экономичное, чем гравилеты. Хотя многие до сих пор считают, что до лошадей этим железкам далеко.
– Так вы лошадей развели?
– Не
– На лош-дх пахт м-жно, – высказался Винторук.
– Никто на них не пашет, – отозвался Ким. – Если нужно пахать, то впрягают твоих соотечественников. С ними проще и даже быстрее. Лошади только для транспорта… Были. Если начнут делать эти машины, то и от этого откажутся.
Ребята замолчали. Что-то их угнетало. Они были даже какие-то одинаковые, или выражение их лиц свидетельствовало о сходных мыслях. Наконец, Рост не выдержал.
– Если будет время, Ким, научи меня на такой таратайке кататься, ладно? А теперь, если с машинами выяснилось, не расскажете ли вы мне, что случилось?
Ким вздохнул.
– Зима была очень суровой для Боловска.
– Опять начались голодные обмороки, – поддержала его Ева. – Особенно это тяжело, когда смотришь на дистрофичных ребятишек. В общем, народ не выдержал.
– Понимаешь, – вступил Ким, – начальство так перегнуло палку, что, едва пригрело солнышко, Рымолова скинули. Прямым и непосредственным действием, революцией, так сказать.
Рост нахмурился. Пожалуй, он давно знал, что это должно было рано или поздно случиться. Понимал, что к этому шло, и даже по тем скудным обрывкам информации, которые к нему поступали, мог бы предвидеть… Но одно дело – предвидеть, а другое – принять как свершившийся факт.
– Кто победил?
– Мурат Сапаров, помнишь такого? – спросила Ева.
– Помню, – кивнул Рост. – Он меня еще очень невзлюбил.
– Он никого не любит, – отозвался Ким. – Но он всех хочет использовать. Особенно офицеров, которые что-то умеют, а не только в начальственных кабинетах заседают.
– Так это он вас послал?
– Он не посылал, – уклончиво отозвался Ким. И посмотрел на Еву.
– Но он дал нам понять, что был бы не против, если бы ты вернулся. И снова взялся за настоящее дело.
Рост только улыбнулся, услышав собственные мысли из чужих уст.
– Аймихо имеют к восстанию какое-то отношение?
– Ни малейшего, – твердо сказал Ким. – Они подчеркнуто держались в стороне, как отец Петр.
– Всех ослабевших лечили, какие-то лекарства предлагали… – поддержала его Ева. – С твоей мамой, кстати, очень тесно сотрудничают, но к политике демонстрируют полную индифферентность.
– Они могли не напрямую, а косвенно… – начал было Рост, хотя Баяпош-хо сидела за столом.
Ким покосился на нее.
– А где старец и старшая?
– Они в кроватях, недомогают. – И Рост решил сразу сделать все изменения в своем семейном статусе понятными для гостей. – Кстати, обе аймихошки ждут прибавления. Отцом являюсь я.
На миг в глазах Евы застыл испуг, словно она ожидала этого, но не хотела признать. Рост не спускал с нее взгляда, Ким тоже. Хотя ее лица было почти не видно за копной рыжих волос, Рост почему-то отчетливо представил, как она кусает губы, чтобы не дрожали. Наконец, она подняла голову и посмотрела на Ростика.