Глаз бури
Шрифт:
– Нет, нет, я так не думаю.
Они долго сидели, прислушиваясь к ветру.
– Итак, мы двинемся… мы двинемся на восток сегодня, - сказал Стренгъярд.
– Да. И я думаю, это не обрадует норнов. Я боюсь, что еще кто-то из нас будет ранен, а, может быть, и убит. Но нам нужно крепко взять свою судьбу в свои руки. Принц Джошуа осознал это, слава Всевышнему!
Стренгьярд вздохнул:
– Знаете, я подумал. Это, конечно, покажется… совершенно нелепым, но… - Он замолчал.
– Что?
– Может быть, они стремятся захватить не Джошуа. Может быть… меня.
– Отец Стренгьярд!
– Деорнот был потрясен.
– Как
Священник затряс головой, смущенный:
– Я знаю, что это покажется глупым, но я должен об этом сказать. Видите ли, именно я изучал манускрипт Моргенса, описывающий Три Великих меча, и он находится сейчас именно у меня.
– Он похлопал по карману своего обширного одеяния.
– Вместе с Ярнаугой я исследовал его, пытаясь определить судьбу меча Миннеяра, принадлежавшего Фингилу. Теперь, когда он мертв, мне, конечно, не хочется приписывать себе особое значение, но… - Он протянул вперед нечто маленькое, висящее на цепочке, еле различимое в предрассветных сумерках.
– Он вручил мне рукопись и знак его Ордена. Может быть, это делает меня опасным для остального отряда. Может быть, если я сдамся, они отпустят остальных?
Деорнот рассмеялся:
– Если они хотят сохранить в живых вас, отец мой, тогда нам повезло быть вместе с вами, иначе нас бы уже давно перебили, как цыплят. Никуда не отлучайтесь.
Стренгьярд засомневался:
– Ну, если вы так полагаете, Деорнот…
– Да, уж не говоря о том, что нам необходим ваш ум, и это нам нужнее всего, кроме самого принца.
Архивариус скромно улыбнулся:
– Вы очень добры.
– Конечно, - сказал Деорнот и почувствовал, как портится у него настроение, - если нам дано пережить предстоящий день, нам понадобится не только ум. Нам еще потребуется везение.
Посидев еще немного с архивариусом, Деорнот решил найти себе местечко поудобнее, чтобы урвать часок сна до наступления дня. Он слега подтолкнул задремавшего было Стренгьярда.
– Я дам вам возможность закончить вахту, отец мой.
– Ммм? Ох! Да, сир Деорнот.
– Священник энергично закивал, изображая бодрость духа.
– Солнце скоро взойдет, отец мой.
– Несомненно, - улыбнулся Стренгьярд.
Деорнот отошел на несколько десятков шагов и пристроился к поваленному дереву на ровном участке. Леденящий ветер носился над землей как бы в поисках теплых человеческих тел. Деорнот плотнее закутался в плащ и старался найти удобное положение. Он долго пытался согреться и заснуть, но понял, что это ему не удастся. Тихо ворча, чтобы не разбудить спящих вокруг, он вскочил на нога и пристегнул пояс с мечом, а затем направился обратно к посту отца Стренгьярда.
– Это я, отец мой, - сказал он тихо, выходя из-за деревьев на маленькую полянку, - и замер, потрясенный: на него смотрело белое лицо с прищуренными черными глазами. Стренгьярд обмяк в руках напавшего на него неизвестного. Он спал или был без сознания. Лезвие ножа, похожее на шип огромной розы из черного дерева, было приставлено к обнаженной шее священника.
Когда Деорнот бросился вперед, он увидел еще два бледных узкоглазых лица в ночных сумерках и закричал:
– Белые лисы! Норны! На нас напали!
Вопя, он ударил бледнокожее существо и обхватил его руками. Они повалились на землю, архивариус упал вместе с ними. Все так
Меч! подумал он. Где мой меч?
Но он застрял в ножнах, запутался в поясе. Лунный свет показался вдруг яркой вспышкой. Над ним снова возникло белое лицо, губы раздвинулись, обнажив зубы. Глаза, устремленные на него, были так же холодно бесчеловечны, как морские камни. Деорнот попытался достать кинжал. Норн одной рукой схватил его за горло, другая, свободная, взмыла в воздух.
У него нож! Деорноту почудилось, что он плывет по широкой реке, что его несет медленный полноводный поток, но в то же время в голове мелькали панические мысли, как полевые. мошки: Черт возьми, я забыл о его ноже.
Еще одно бесконечное мгновение он смотрел на норна - на потусторонние черты, на белые, похожие на паутину волосы, спутанные на лбу, тонкие губы, плотно облегающие красные десны. И тогда Деорнот мотнул головой, целясь в похожее на труп лицо. Прежде чем он почувствовал шок от первого удара, он уже нанес второй, врезавшийся в лицо противника. Внутри у него как бы разросся огромный бесплотный гриб: Пронзительные крики и ночной ветер перешли в приглушенный замирающий гул, а луна погрузилась во тьму;
Когда к нему вернулось сознание, он увидел Айнскалдира, тот плыл к нему, руки его вертелись, подобно крыльям ветряной мельницы, а его боевой топорик казался мерцающим штрихом. Рот риммерсмана был раскрыт в крике, но Деорнот не слышал ни звука. Джошуа следовал прямо за ним. Оба они набросились на две тенеподобные фигуры. Клинки вращались и сверкали, рассекая мглу молниями отраженного лунного света. Деорнот хотел подняться и помочь им, но на нем лежало что-то тяжелое, какой-то бесформенный груз, которого он не мог сбросить. Он не оставлял попыток, не понимая, куда ушли его силы. Наконец ему удалось сбросить этот груз, и он почувствовал дуновение ветра, холодившее тело.
Джошуа и Айнскалдир все еще мелькали перед ним, их лица казались причудливыми масками в голубизне ночи. Другие фигуры появились из лесных зарослей, но Деорнот не мог решить, друзья это или враги. Глаза его застилал туман: в них что-то попало, что-то их жгло. Он удивленно провел руками по лицу. Оно было мокрым и липким. Его пальцы, когда он поднял их к свету, были черны от крови.
Длинный сырой тоннель вел вниз, прямо в гору, полтысячи стертых от старости ступеней змеились прямо через сердцевину Ста Мироре - от дома графа Страве к маленькому тайному доку. Мириамель догадалась, что тоннель неоднократно спасал ранее обитавших здесь аристократов, вынужденных покидать в ночи свои роскошные жилища, когда крестьяне вдруг начинали беспокоиться или выяснять правомочность привилегий вельмож.