Глаз бури
Шрифт:
В конце утомительного пути под неусыпным надзором Ленти и еще одного из загадочных графских слуг Мириамель и Кадрах очутились на каменной пристани между нависающей скалой и свинцовой водой гавани, расстилавшейся перед ними потрепанным ковром. Прямо под ними маленькая гребная лодка, привязанная канатом, прыгала на волнах.
Чуть позже появился сам граф. Его принесли по другой тропинке в резном занавешенном паланкине четверо дюжих парней в матросской форме. На старом графе был теплый плащ и шарф, чтобы уберечься от ночного тумана. Мириамель подумала, что в бледном свете раннего утра он выглядит древним.
– Что же, - сказал он, сделав знак носильщикам остановиться, - настал
– Он грустно улыбнулся.
– Мне очень жаль вас отпускать, причем не последней причиной служит то. Что победитель Наглимунда, твой обожаемый папаша, много бы заплатил за твое благополучное возвращение.
– Он покачал головой и закашлялся.
– Но что поделаешь, я честный человек, а невыполненное обязательство подобно неукрощенному привидению, как мы говорим здесь в Пирруине. Передай привет моему другу, когда встретишь его, передай мое почтение.
– Вы нам не сказали, кто он, этот ваш друг, - сказала Мириамель с нескрываемой тревогой.
– Кто тот, кому вы нас препоручаете?
Страве махнул рукой, отметая вопрос:
– Если он захочет сообщить вам свое имя, он это сделает сам.
– И мы отправляемся по морю в Наббан в этой утлой лодчонке?
– проворчал Кадрах.
– В этой рыбацкой скорлупе?
– Да это в двух шагах, - сказал граф.
– И при вас будут Ленти и Алеспо, чтобы защитить вас от килп и им подобных.
– Он показал на двух слуг дрожащей рукой. Ленти что-то мрачно жевал.
– Ты же не думаешь, что я тебя отпущу одну?
– Страве улыбнулся.
– Я бы не мог быть уверен, что ты прибудешь к моему другу и оплатишь мой долг.
Он жестом приказал слугам поднять паланкин. Мириамель и Кадрах спустились в качающуюся лодку и с трудом втиснулись на узкое сиденье на корме.
– Не поминайте меня лихом, Мириамель и Падреик, прошу вас, - крикнул Страве из паланкина, который слуги тащили по скользким ступеням.
– Мой маленький остров вынужден балансировать, причем очень деликатно. Иногда, приспосабливаясь к этому, можешь показаться жестоким.
– Он задвинул занавески.
Тот, кого Страве назвал Алеспо, отвязал канат, а Ленти оттолкнул веслом маленькую лодочку от причала. Когда они начали удаляться от огней пристани, Мириамель почувствовала, что сердце ее упало. Они направлялись в Наббан, который не обещал ей ничего хорошего. Кадрах, ее единственный союзник, был мрачен и тих с момента их воссоединения. Как назвал его Страве? Она уже раньше слышала это имя. Теперь она направлялась к какому-то неизвестному другу графа Страве в качестве залога в какой-то таинственной сделке. И все, начиная с местных вельмож и кончая последним крестьянином, казалось, знают ее дела лучше ее самой. Чего еще ждать?
Во вздохе Мириамели были тоска и безнадежность.
Ленти, сидящий напротив нее, напрягся.
– Не вздумай ничего затевать, - сказал он жестко.
– У меня нож.
5 ДОМ ПОЮЩЕГО
Саймон шлепнул ладонью по холодной стене пещеры и почувствовал удовлетворение от испытанной боли.
– Окровавленный Узирис!
– выругался он.
– Окровавленный Узирис! Узирис, орошающий древо кровью своей!
Он поднял руку, чтобы снова ударить по стене, но удержался и опустил ее, чтобы вонзить ногти в собственную ногу.
– Успокойся, парень!
– сказал Хейстен.
– Мы ничего не могли поделать.
– Я не дам им убить его!
– Он умоляюще взглянул на Хейстена.
– И Джулой сказала, что мы должны идти к Скале прощания. А я даже не знаю, где она!
Хейстен печально покачал головой:
– О какой бы скале ты ни толковал,
– Не знаю, - рявкнул Саймон. Он оперся о стену ноющей рукой. Ночной ветер завывал за пологом.
– Освободить их, - сказал он наконец.
– Освободить обоих, Бинабика и Слудига.
– В его голосе не осталось и следа от сдерживаемых слез. Он вдруг ощутил ясность мысли и прилив сил.
Хейстен хотел было ответить, но сдержался. Он посмотрел на дрожащие кулаки юноши, на лиловый шрам, идущий через щеку.
– Как?
– спросил он тихо.
– Двое против целой горы?
Во взгляде Саймона светилась ярость.
– Должен быть какой-то способ!
– Единственную веревку у нас забрали вместе с вещами Бинабика. А сидят они в глубоченной яме, и вокруг стража.
После долгого молчания Саймон опустился на пол пещеры, отбросив овечью шкуру, чтобы быть как можно ближе к беспощадному камню.
– Мы не можем просто дать им умереть, Хейстен. Не можем. Бинабик сказал, что их просто сбросят со скалы. Как они могут быть… такими демонами?
Хейстен присел к огню и поворошил угли ножом.
– Я толком ничего не знаю обо всех этих язычниках и прочих, - сказал бородатый страж.
– Какие-то они непонятные: их сажают в тюрьму, а нас держат на свободе да еще с оружием.
– Потому что у нас нет веревок, - сказал Саймон с горечью. Его передернуло, он начал ощущать холод.
– И если бы даже мы убили стражников, так что? Ну они бы и нас сбросили со скалы. А кто бы доставил меч Торн Джошуа?
– Он задумался.
– Может, можно где-нибудь достать веревку?
Хейстен усомнился:
– В потемках да еще в незнакомом месте? Скорее всего мы разбудим стражу и получим копье под ребра.
– Проклятье! Мы должны хоть что-то предпринять, Хейстен. Ну не трусы же мы!
– Резкий порыв ветра ворвался из-за полога. Он обхватил себя руками.
– По крайней мере я снесу эту паршивую пастушью голову с плеч. Пусть тогда меня казнят - мне наплевать!
Стражник грустно усмехнулся.
– Ерунду ты болтаешь, парень. Сам же говорил, что кто-то должен отнести этот черный меч Джошуа.
– Он ткнул в сторону завернутого в ткань Торна у стены пещеры.
– Если меч не доставить принцу, значит Этельберн и Гримрик погибли ни за что. Это было бы позорищем. Слишком много надежд, хоть и слабых, возложены на твой клинок.
– Хейстен усмехнулся.
– Кроме того, парень, ты думаешь, они пощадят второго, если первый убил их короля? Ты и меня тогда погубишь.
– Он снова поковырялся в костре.
– Нет, ты еще слишком зелен и не знаешь жизни. Ты и на войне не бывал и того не видывал, что я. Не мне ли довелось увидеть, как погибли двое моих приятелей, как раз когда мы ушли из Наглимунда? Да прибережет Всевышний свой справедливый суд до Судного дня. До этого нам самим придется постоять за себя.
– Он наклонился вперед, увлеченный этой темой.
– Каждый должен за себя стараться, но не всегда удается все сделать как надо, Саймон…
Он внезапно остановился, уставившись на вход. Увидев изумление на круглом лице солдата, Саймон резко обернулся. Какая-то фигура шагнула внутрь из-за полога.
– Это молодая троллиха, - сказал тихо Хейстен, как будто она могла вдруг испугаться и умчаться как лань.
Глаза Ситкинамук были исполнены тревоги, но Саймон уловил решимость в твердой линии ее подбородка. Она была скорее готова драться, нежели бежать.
– Пришла полюбоваться?
– сердито спросил он.
Ситкинамук не отвела твердого взгляда.