Глаз Ночи (Король изумрудов)
Шрифт:
– Что-то мне сегодня не везет, – задумчиво сказала она, глядя, как кружится шарик.
– Рискнем еще раз на нечет? – неожиданно для себя предложил Петр Степанович.
Она оглянулась и улыбнулась ему легко и дружелюбно. Они поставили на нечет и проиграли. Но нисколько от этого не огорчились – не везет так не везет!
– Что ж, – дама посмотрела на часы в зале, – пожалуй, мне пора. Обычно я люблю смотреть на здешнюю публику, – пояснила она, – но сегодня что-то не хочется.
– Разве вы не хотите отыграться? – на всякий случай спросил Петр Степанович.
– Я никогда
– Согласен с вами, – Петр Степанович наклонил голову, – и… вы позволите предложить вам коктейль?
– С удовольствием! – снова в ее улыбке не было и тени женского кокетства, просто открытое дружелюбие. – Здесь так жарко, нужно немного отдохнуть перед тем, как садиться за руль.
В баре было тихо и полутемно. Петру Степановичу понравилось, что его спутница не стала брать всякую сладенькую дамскую дребедень типа «Пиноколады», а попросила «Манхэттен».
– Я позволяю себе только один, – заметила она, – не люблю садиться за руль в подпитии.
Они познакомились, женщина сказала, что ее зовут Анна, что она часто бывает в Петербурге по делам и вообще любит этот город.
Она взяла бокал с коктейлем правой рукой, и Петр Степанович заметил узкий ободок обручального кольца. Ему понравилось, что она не расспрашивает его о работе и вообще о жизни, понравилось и то, что сама не рассказывает о себе никаких подробностей. Вскользь упомянула, что очень много бывает за границей, и Шумелов окончательно утвердился во мнении, что муж Анны действительно богатый человек.
– Вот теперь мне точно пора, – она легко и грациозно поднялась из-за столика.
Петр Степанович расплатился и поспешил за ней.
– Удивительно приятный октябрь, – заметила Анна, накидывая пальто, – обычно я зиму стараюсь проводить в теплых краях, потому что терпеть не могу холода и снега, а лед предпочитаю видеть только в стакане с виски, но в этот сезон так не хочется уезжать…
Они вышли на площадку перед казино. Деревья вокруг были усыпаны светящимися лампочками, фонари озаряли площадку причудливым мягким светом. На крыше блестела и переливалась разноцветными огнями надпись «Казино «Какаду» и светился силуэт огромного яркого попугая с хохолком на затылке. У Анны оказалась черная двухместная «Ауди» с откидным замшевым верхом. Петр Степанович так примерно себе и представлял, что у этой женщины машина должна быть именно такой. Он вдруг вспомнил, что так и не спросил, как часто она бывает в казино, и неожиданно для самого себя забеспокоился.
Анна открыла дверцу, села и помахала ему рукой. Петр Степанович мгновенно взмолился, чтобы ее машина сломалась. Мотор завелся, но тут же заглох. Анна попробовала снова и нахмурилась, она хорошо знала звук мотора собственной машины и поняла, что с ним что-то не то. Петр Степанович наклонился к открывающемуся окну.
– Какая-то неприятность с машиной, – расстроенно сказала Анна, – не получается тронуться с места.
– Могу я вас подвезти? – предложил Петр Степанович.
– Это было бы очень любезно с вашей стороны, – обрадовалась Анна, – а машину я заберу завтра.
Он распахнул
Аккуратный двухэтажный особнячок начала девятнадцатого века стоял чуть в глубине от Мойки. Петр Степанович вышел из машины и открыл даме дверцу.
– Благодарю вас, – она приблизила свое лицо, и на него пахнуло пряным ароматом ее духов. – Я буду в «Какаду» в следующую пятницу, поиграем… – Она тихо засмеялась и провела ухоженной рукой по воротнику его кашемирового пальто.
– Буду ждать, – хрипло сказал он и прикрыл ее руку своей.
Он хотел поцеловать эту очаровательную ручку, но она каким-то образом выскользнула из его руки. Анна отвернулась и нажала на золотистую кнопку звонка. Через некоторое время дверь открыл заспанный портье, и Анна скрылась в темном холле.
Петр Степанович сел в машину, но не спешил уезжать. Ему хотелось посмотреть, где зажгутся ее окна. Просидев так некоторое время и не дождавшись ничего, он рассердился на себя за легкомыслие и тронул машину с места.
Женщина, представившаяся ему как Анна, посидев некоторое время в темном холле, встала и прошла через служебный коридор к черному ходу. Заспанный портье, с которым все было условлено заранее, открыл ей дверь и спрятал в карман приятно шуршащие бумажки. У самого входа стояла неприметная «восьмерка», в темноте непонятно было – серая или зеленая. Водитель, не выходя из машины, открыл даме дверцу.
– Ну, как дела, Лола? – спросил он. – Все в порядке?
– Как и всегда, когда за дело берусь я, – по голосу было слышно, что женщина улыбается.
– Выиграла хоть что-нибудь? – тоже улыбнулся он.
– Все продула, – огорченно сообщила она, – очевидно, сегодня неудачный день…
Леня Марков, известный в узких кругах любителей элегантного отъема денег под незамысловатой кличкой Маркиз, включил прослушивающее устройство, связанное с «жучками», которые его давняя и проверенная партнерша по психологическому бизнесу Лола закрепила на воротнике кашемирового пальто Петра Степановича Шумелова и под сиденьем его «Мерседеса». «Жучки» работали исправно, и в течение двадцати минут Леня слушал музыку, которую передавала радиостанция «Европа-плюс», и негромкое урчание мощного мотора шумеловского «Мерседеса».
Наконец мотор затих, а вслед за ним замолчала и автомагнитола. Мягко хлопнула дверца машины, и «жучок» под сиденьем до следующего утра выбыл из игры. Впрочем, и второй «жучок», закрепленный под воротником кашемирового пальто, передав скрип поворачиваемого в замке ключа и негромкий стук закрывшейся двери, тоже затих: Шумелов повесил пальто в прихожей и, стараясь не шуметь, прошел в спальню к своей законной жене Ольге Андреевне, с которой его связывали почти тридцать лет совместной жизни. Маркиз не услышал ни цокота когтей в прихожей, ни радостного повизгиванья, потому что Арчибальд, раскормленный английский бульдог, любимец Ольги Андреевны, крепко спал в спальне на специальном матрасике и не вышел в прихожую встретить хозяина.