Глаз урагана
Шрифт:
Она извлекла сына из коляски и прижала к груди. Вернее, к насквозь промокшей рубашке, уже не опасаясь, что он простудится. Конечно, он не мог простудиться. Его хранила высшая сила.
О человеке в зеленом макинтоше Дина так и не вспомнила до полуночи.
Она окончательно пришла в себя только после возвращения мужа. Марк явился поздно и слегка навеселе. Тем летом он записывал на телевидении музыку для рекламных роликов. Работа была периодической, а денег не хватало всегда. Впрочем, в удачные дни он зарабатывал достаточно, чтобы обеспечить семью на пару месяцев вперед.
– У шефа
Дина стояла в коридоре, обхватив себя руками, и глядела на него широко открытыми глазами. Ее волосы до сих пор были мокрыми. И она дрожала, несмотря на то что надела теплый махровый халат.
– Что случилось? – спросил он, почему-то понизив голос до шепота.
– Ты не поверишь… – Она закусила губу, с трудом сдерживая слезы.
До этого она держалась, а теперь, когда он пришел, могла позволить себе расслабиться.
– Ян?
– Нет-нет. С ним все в порядке.
– А с тобой?
– Сейчас уже все хорошо.
– Фух-х. От сердца отлегло. Расскажешь?
– Потом.
– Ладно. Женщина, подойди! Я тебя утешу. – Он достал из кармана компакт-диск с ее любимыми «Garbage».
Она улыбнулась, но как-то не вполне лучезарно.
– Спасибо, милый.
Дина обняла мужа и поцеловала в щеку, заросшую щетиной. Ее губы были такими холодными, что Марку стало не по себе. Если она заболела, то очень некстати.
– Надеюсь, это только первый номер программы? – спросил он. Его рука нашла ее грудь.
– Ну, если один знакомый алкоголик не свалится с ног…
– Детка! – сказал он хриплым низким голосом, пародируя крутого героя боевика. – Когда ты рядом, я всю ночь на взводе.
Ей уже передалось его возбуждение. И влага в глазах блестела чуть иначе… Он нежно провел пальцем по ее губам. Она была домашней, теплой, ласковой, и ей нужно было оказаться в его объятиях, чтобы забыть кое о чем. Все могло начаться прямо тут, в коридоре, и закончиться на полу в гостиной, но в это время из дальней комнаты донесся плач ребенка.
Лицо Марка мгновенно преобразилось. Вожделеющее выражение сменилось смешной и трогательной растерянностью.
– Где мой сыночек? Где мой маленький? – Он сорвал с себя куртку и ринулся в детскую.
– Не дыши на него, пьяница! – строго сказала Дина вслед.
– Есть не дышать!.. Иди ко мне, мой сладкий…
Черта с два «не дышать»! «Чмок-чмок». И уже раздается радостное повизгивание, смех вместо плача…
Она коснулась затылком стены и подумала: «Кажется, все по-прежнему. Жаловаться вроде бы нет причин. Господи, только не надо больше приключений!» Сейчас она со всей остротой чувствовала, насколько уязвимы все, кто ее окружает. А сама она – как стекло. Это было жутковатое чувство, мешающее свободно жить. Из головы не выходил образ рюмки, балансирущей на краю стола.
Впервые в жизни Дине захотелось выпить.
Лежа на диване, они смотрели какой-то фильм. Дина не вникала. Она слегка опьянела, куталась в плед, отхлебывала капуччино из громадной чашки и наслаждалась покоем. Приглушенное, вялое удовольствие от тепла и уюта хотелось растянуть надолго. Именно для того, чтобы ощутить безопасное настоящее. Вот оно – единственное, что принадлежит тебе. Все остальное – иллюзии. Плюс приятное дополнение – мысли о будущем, надежды, мечты, которые, очень может быть, иногда сбываются…
Марк предпринял очередную попытку забраться под плед. Не всерьез, конечно. Если бы всерьез, он получил бы свое сразу же. Но он понимал, что все впереди. Он уже неоднократно совершал поползновения и следил за тем, как меняется настроение Динки. «Дай допить», – просила она, зная, что рано или поздно уступит его домогательствам. И от этого тоже становилось тепло. Сладострастие медленно охватывало ее, словно неощутимая вода омывала тело, отслаивая шелуху усталости…
Ей не пришлось долго пересказывать ему все то, что случилось с нею (с НИМИ) в парке. Он понимал ее с полуслова. Иногда вообще без слов. К тому же существовала грань, за которой любые слова звучат фальшиво или ничего не выражают. Остается только молчание и близость – если повезет и кто-то в эту самую минуту есть рядом. Если не повезет – одиночество, тогда уже неизбывное…
Дине повезло, и она не знала, кого благодарить за это – судьбу, случай, Марка или саму себя. «Я заслужила семейное счастье, ведь я хорошая девочка. Я никому не сделала ничего плохого. Даже в мыслях…»
Хорошая девочка поставила чашку на столик.
– Эй, пьяница, ты еще не спишь?
Он медленно раздел ее при слабом свете ночника и начал целовать каждый синяк на бронзовой коже.
– Может быть, тебе неприятно? – спросила она. Это была игра. Она догадывалась, что ему приятно.
– Омерзительно, – сказал он. – Похоже на татуировки.
Они расхохотались.
– А ты хотел бы?..
– Конечно. Здесь… И здесь… И здесь… И вот здесь…
Он обозначил места легкими прикосновениями губ. Потом его язык проник глубже, и ей стало совсем хорошо.
Марк отправился принять душ, а Дина лежала, глядя в потолок, по которому скользили тени. Из приоткрытого окна веяло прохладой. Шумели деревья, но сейчас в этих звуках не было угрозы.
Ровно в полночь по местному каналу начали передавать новости. Дина поленилась встать, чтобы выключить телевизор. Сообщение об урагане, пронесшемся над центральной и северо-западной частями города узкой полосой, занимало главное место. Метеорологи недоумевали – и это еще мягко сказано. Она слушала вполуха лепет корреспондентов и думала о своем. Спросили бы лучше у нее – она бы им такого порассказала об этом чертовом катаклизме! Но теперь – все. «Я труп, – думала она. – Глиняная кукла. Меня разбили и слепили заново. Сил нет. И не будет как минимум до одиннадцати утра. Ох этот Марк со своими штучками! Не встану, даже если Янчик… Нет, милая, куда ты денешься! Встанешь и побежишь как миленькая. Невзирая на то что муж рядом…»
«Восемь человек погибли. Двадцать девять пострадавших доставлены в городские больницы; одиннадцать из них находятся в тяжелом состоянии…»
Когда Дина услышала это, у нее перехватило горло. Восемь трупов. Их могло быть десять. Вот так иногда заканчиваются прогулки прекрасным майским днем. Нелепость смерти не укладывается в голове, но от этого не легче. Она зажмурилась, чтобы не заплакать. Запоздалая реакция на нервное перенапряжение…
В темноте под веками медленно вращалось красное пятно с надписью «Lucky Strike». «Что вы курите? – «Лаки Страйк». Угощайтесь. – Спасибо. Можно я возьму две? – Конечно. Травитесь на здоровье…»