Глаз урагана
Шрифт:
Не доверяя чужеземным чудесам, Галатей привез Наташу в Гизу специально. Обилие полицейских и иностранных зевак с видеокамерами и фотоаппаратами почти исключало применение крайних мер. Не так-то просто убить двух человек, а потом незаметно вывезти их из Долины Царей. После памятного захвата заложников из числа экскурсантов египетские спецслужбы бдительно следили за всеми подозрительными личностями. Даже если американцы договорились с местной полицией, то заткнуть рот случайным свидетелям они не в силах. Среди приезжих наверняка есть журналисты или телерепортеры.
Занятый этими мыслями и незаметным наблюдением за окружающими, Галатей не заметил, как очутился в узком наклонном коридоре, ведущем внутрь фараоновой усыпальницы.
– Сейчас у меня начнется приступ клаустрофобии, – предупредила Наташа.
Впереди и позади шаркали подошвами притихшие туристы, взмокшие от недостатка кислорода и обилия впечатлений. Поганое место, подумал Галатей, то распрямляясь, но наклоняясь, чтобы не расшибить голову о каменные своды.
Созерцание склепа, к счастью, длилось недолго. Позволив туристам обойти вокруг гробницы, экскурсовод повел их обратно, так что происходящее воскресило в памяти посещение Мавзолея Ленина. Тоже своего рода фараон, только куда более знаменитый и могущественный.
Своим наблюдением Галатей поделился с Наташей, но она, оказывается, была поглощена совсем другими мыслями. Помявшись, она призналась, что у нее не выходят из головы настенные росписи.
– Там нарисовано полным-полно человечков с торчащими… ну, сами понимаете.
– Полагаю, да, – осторожно сказал Галатей.
– А из этих штуковин вылетают точечки… ну, семя.
– Возможно. Древние не отличались пуританскими нравами.
– Плевать мне на их нравы, – сказала Наташа. – Вы мне другое объясните.
– Что именно?
Галатей выжидательно умолк, испытывая неловкость, как взрослый человек, вынужденный обсуждать сексуальные темы с ребенком. Подумать только! Их жизнь висит на волоске, а ее заботит семяизвержение!
Он ошибся.
– Зачем их соскоблили? – спросила Наташа.
– Человечков? – предположил Галатей.
– Штуковины. Понимаете, аккуратненько соскоблили по контуру. Но очертания-то остались!
– Вы способны думать о чем-нибудь другом? – рассердился Галатей. – Сейчас вы заявите, что нос у сфинкса провалился от сифилиса, а звериные морды египетских богов символизируют скотоложство. Избавьте меня от открытий подобного рода, прошу вас. И не забывайте, что мы здесь не на увеселительной прогулке.
– Да не забываю я, не забываю, – поморщилась Наташа, прошла несколько шагов молча, а потом дернула Галатея за рукав. – Ой, какие кошечки! Глядите, старик вытесывает их из камня и сразу продает. Я сбегаю куплю и себе такую, ладно? Кошечка будет моим амулетом. Не возражаете?
Почувствовав чей-то пристальный взгляд, Галатей обернулся и увидел мужчину в черных очках, от которых за километр несло Америкой. Обритый череп мужчины лоснился на солнце. Застигнутый врасплох, он застыл на долю секунды, а потом поспешил затеряться в пестрой толпе.
Лэдли! Полковник Лэдли, прибывший в Каир для проведения операции по похищению Натальи Верещагиной. Галатей не мог не узнать его по фотографиям из досье, с которым ознакомился перед поездкой в Египет. Помнил он и послужной список полковника ЦРУ. На его счету тринадцать предотвращенных и шестнадцать подготовленных терактов в Ираке. Кроме того, Лэдли организовал съемки казни Саддама Хусейна и их последующее распространение по телеканалам для того, чтобы воспрепятствовать примирению шиитов и суннитов. Опасный тип. Настоящий профессионал. Его личное присутствие в Гизе говорит о том, что американцы пошли ва-банк.
А Наташа стояла рядом и приплясывала от нетерпения. Ей, видите ли, срочно кошечка понадобилась.
– Не возражаю, – сказал Галатей Наташе. – Хотя вряд ли амулет нам заменит пистолет.
– О! Вы поэт? Разве разведчики сочиняют стихи?
– Иногда. В жанре эпитафии.
– Это как?
– Ступайте за своей базальтовой кошечкой, – проворчал Галатей, – и возвращайтесь скорее. У нас мало времени.
– Вот те на! – изумилась Наташа. – Было времени навалом, а вдруг стало мало. Почему?
– Потому что оно идет и проходит, – ответил Галатей и отвернулся.
«Однажды – навсегда», – добавил он мысленно.
Музей ломился от невероятного количества экспонатов, но желающих ознакомиться с ними было раз, два и обчелся. Отказаться от услуг экскурсовода не удалось. Когда Галатей заявил, что не намерен больше платить за сомнительные услуги разных предприимчивых личностей, экскурсовод шумно сглотнул слюну и сказал, что почтет за честь сопровождать почетных гостей бесплатно. Они ведь прямиком из братской России? Подмосковные вечера, Путин, Катюша, Сталинград, Кремль. Не надо денег.
– Тогда, – вмешалась Наташа, – вы, может быть, нам сами заплатите за радость общения?
Галатей смерил ее таким взглядом, что она смешалась и занялась изучением своей кошечки, у которой одно ухо то ли отвалилось, то ли отсутствовало изначально по причине спешки изготовителя.
Экскурсовод снова сглотнул слюну, которой во рту у него скопилось столько, что ему было трудно говорить.
– Сколько? – спросил он с отчаянием.
– Нисколько, – успокоил его Галатей. – Тебя зовут Мухаммедом, полагаю?
– Нет, – замотал головой экскурсовод. – Я Наби.
– Мы в твоем распоряжении, Наби. Куда идти?
Налево, направо, через зал с синим бегемотом, мимо комнаты Тутанхамона, все дальше и дальше от входа и от дежурящих там полицейских.
– Помни, что я сказал тебе перед выходом из отеля, – шепнул Наташе Галатей, стиснув ее плечо.
Она кивнула и покрепче ухватилась за свой дефективный талисман.
Они стояли в просторном темном зале, напоминающем лавку дешевых сувениров. Никаких табличек с пояснительными надписями, никаких витрин и экспозиций – только многоярусные стеллажи, уставленные всевозможными фигурками. Галатей открыл рот, чтобы показать Наташе близняшек ее кошечки, но тут обоим стало не до шуток.