Глаз времени
Шрифт:
Британцы посмотрели на этого широколицего, низенького, напыщенного молодого парня, с которого еще не сошла бледность, вызванная продолжительной болезнью, и посмеялись над ним. Македонцы же Редди просто не поняли, но тоже не хотели бы, чтобы он путался у них под ногами.
Получив категорический отказ, и вопреки уговорам Байсезы, он напросился в ее самодельный медицинский корпус.
— Знаешь, когда-то я хотел стать врачом…
Возможно, и хотел, но оказалось, что он на удивление склонен к тошноте и падал в обморок от одного лишь взгляда на свежую козью кровь.
Но, твердо решив сыграть свою роль
Потом настало время его величайшего триумфа, когда к ним в госпиталь пришел томми с глубокой открытой раной на руке, которую он получил во время тренировок. Редди смог вычистить и перебинтовать ее без помощи Байсезы, хотя позже честно признался в том, что после этого его рвало.
Тогда Байсеза положила ему руки на плечи, стараясь не обращать внимания на запах блевотины, и сказала:
— Редди, мужество на поле боя — это одно, но не меньше мужества требуется для того, чтобы справиться со своими внутренними демонами, как сделал это ты.
— Я постараюсь убедить себя поверить тебе, — сказал он, но на его бледном лице проступил румянец.
Хотя Редди научился переносить вид крови, страдания и смерть животных, его все еще очень впечатляло то, что он видел в госпитале. Особенно его шокировала смерть козы.
— Что же такое жизнь, которая так драгоценна и которую все же так легко уничтожить? — спросил он за обедом. — Возможно, тот козленок, которого мы сегодня пулями разнесли на клочки, мнил себя центром Вселенной. И вот теперь он умер, испарился, как капля росы. Зачем Господь дал нам что-то настолько хрупкое, как жизнь, если не затем, чтобы разбить ее жестокостью смерти?
— Но ведь теперь мы можем спросить об этом не только Господа, — сказал де Морган. — Мы уже не можем считать себя венцом его творенья, выше которого лишь он сам, потому что теперь в нашем мире появились те существа, которых Байсеза чувствует внутри Глаза. Возможно, они — ниже Бога, но уж точно выше нас, подобно тому, как мы — выше тех козлят, которых режем. Так почему же Господь должен слышать наши молитвы, если над нами есть они и они тоже взывают к нему?
Киплинг посмотрел на него с отвращением.
— В этом все вы, де Морган, всегда преуменьшаете возможность ближних своих.
Де Морган только рассмеялся.
— А может быть, не существует никакого бога Слияния, — он говорил с каким-то необычным волнением в голосе. — Знаете, все, что мы пережили, все с момента Слияния так похоже на кошмарный сон, вызванный лихорадкой. Байсеза, ты рассказывала мне о массовых вымираниях в прошлом. Ты говоришь, что в мое время об этом было известно, но все отказывались в это поверить. Ты также сказала, что во всех найденных памятках тех времен не было и следа разумной жизни, ничего до появления человека и его непосредственных предшественников. Возможно, если мы сами должны умереть, это будет первый случай вымирания разумного вида, — он сжал ладони в кулак и уставился на свои пальцы. — Абдикадир говорит, что, по мнению ученых двадцать первого века, разум связан со структурой Вселенной, что он каким-то образом делает вещи реальными.
— Коллапс
— Если это так и весь наш вид находится на грани исчезновения, тогда, возможно, перед нами последствия этого. Говорят, что когда смотришь смерти в лицо, перед твоими глазами проносится все твое прошлое. Возможно, мы, как порода, испытываем последний психологический шок, уходя в небытие. Осколки нашей кровавой истории в последние моменты выплыли на поверхность, как пузырьки воздуха. И, может быть, падая вниз, мы разбиваем структуру самих пространства и времени… — теперь он говорил быстро и возбужденно.
Редди лишь засмеялся.
— Не тебе о таком размышлять! — сказал он.
Байсеза потянулась и взяла Джоша за руку.
— Редди, закрой рот, — сказала она, потом обратилась к Джошу. — Послушай меня, Джош. Это — вовсе не сон перед смертью. Я считаю, что эти сферы — объекты искусственного происхождения, а Слияние — целенаправленное действие. Мне кажется, что здесь замешан разум, который намного превосходит наш, но подобный нашему.
— Но ваши существа в Глазе могут смешивать времена и пространства, — мрачно заметил де Морган, — что это, по-вашему, если не прерогатива бога?
— О, я думаю, что они — вовсе не боги, — ответила Байсеза. — Да, они могущественны. Да, они намного превосходят нас. Но они — не боги.
— Почему ты так в этом уверена? — спросил Джош.
— Потому что у них нет сострадания.
Их мирная жизнь продолжалась четыре дня. Затем возвратились послы Александра.
Из тысячи человек, отправившихся к монголам, вернулась лишь дюжина. Капрал Бэтсон был жив, но лишился носа и ушей. В сумке на своем седле он привез отрезанную голову Птолемея.
Когда Байсеза узнала об этом, ее бросило в дрожь от мысли о неизбежности войны и от потери еще одной нити из распутывающейся ткани истории Земли. Судьба капрала Бэтсона, этого отличного солдата из Ньюкасла, заставляла ее сердце обливаться кровью. Она слышала, что Александр оплакивал потерю друга.
На следующий день македонские лазутчики сообщили, что в лагере монголов царит большая активность. Было ясно, что их наступление скоро начнется.
В тот день Джош нашел Байсезу в храме Мардука. Она сидела на полу, прислонившись спиной к выгоревшей, почерневшей стене и набросив на ноги британское солдатское одеяло, чтобы отогнать подступающий холод. Она не сводила взгляда с Глаза, которое они окрестили Глазом Мардука, хотя некоторые из томми называли его Яйцом бога. В последнее время женщина проводила в храме почти все свободное время.
Джош сел рядом с ней, обхватив свои худые бока руками.
— Ты же должна отдыхать.
— А я и отдыхаю. Отдыхаю и наблюдаю.
— Наблюдаешь за наблюдателями?
Она улыбнулась.
— Кто-то же должен это делать. Я не хочу, чтобы они думали…
— О чем?
— Что мы не знаем. Не знаем о них и о том, что они сделали с нами и с нашей историей. Кроме того, мне кажется, что здесь есть сила. Она должна быть, иначе как тогда появился этот Глаз и его братья, разбросанные по всей планете, как иначе расплавились и превратились в лужу двадцать тонн золота… Я не хочу, чтобы сила попала в руки к Сейбл или Чингисхана. Если мы проиграем, то я с пистолетом встану в дверях.