Глаза ребёнка
Шрифт:
Крис рассмеялся. Ей показалось, что он готов смеяться над любой ее глупостью. Но вскоре его улыбка исчезла.
К столику церемонно приближался пожилой консьерж.
— Прошу прощения, — нерешительно начал он, — но у меня есть сообщение для миссис Перальты. Мы разыскиваем вас с самого утра.
Вздрогнув, Терри поблагодарила и взяла у него из рук лист бумаги.
— Что это? — спросил Крис.
— От мамы. — У нее дрожал голос. — Здесь написано, что срочно.
Крис насторожился.
— Может, объявился Рики. Ведь ты просила ее позвонить.
Но Терри, даже не
Тереза положила трубку.
Медленно встав, она направилась сквозь пышный итальянский сад к Крису, не видя перед собой ничего, кроме его лица.
Он смотрел на нее, и в его взгляде была тревога. Ей показалось это странным, но потом она вспомнила, как бросилась от столика к телефону в страхе перед тем неотвратимым, что вот-вот должно было перевернуть всю их жизнь.
Терри была не в силах сесть.
— Что случилось? — спросил Крис.
Она откинула волосы со лба.
— Рики мертв.
Глаза Криса лишь едва заметно расширились, в остальном же его лицо сохранило прежнее выражение тревожного ожидания.
Терри напряженно вглядывалась в его глаза.
— Прошу тебя, Крис. Скажи хоть что-нибудь.
Он встал и медленно подошел к ажурной металлической ограде, окружавшей патио Ей показалось, что он просто любуется видом гавани.
Терри приблизилась к нему и крепко сжала его руку у локтя.
— Что с тобой? Почему ты молчишь? — спросила она.
— Ты хочешь, чтобы я высказал свое отношение к происшедшему? Что ж, пожалуйста. Я рад, что он мертв, и надеюсь, что смерть его была долгой и мучительной. — Наконец Крис взглянул на нее; в его глазах под слегка вскинутыми бровями угадывалось какое-то подобие любопытства. — Между прочим, а как он умер?
— По-видимому, застрелился, — произнесла Терри, пытаясь побороть волнение. — Вчера вечером мать позвонила в полицию, и они его обнаружили. — Она все еще держала его за руку. — Крис, это не похоже на Рики.
Он задумчиво посмотрел на море.
— А на кого «похоже» убивать самого себя? Удивительно, как его на это хватило. — Лишь по его тяжелому вздоху можно было догадаться, что происходило у Криса в душе. Когда он снова обернулся к Терри, лицо его смягчилось. — Терри, твое состояние понятно. Но теперь Рики не сможет причинить боль ни тебе, ни Карло. А главное, что Елена отныне будет с тобой.
Терри постаралась сосредоточиться на этой мысли.
— Мне надо быть с ней. Боже, Крис, как сказать ей о том, что случилось?
Вместо ответа он крепко обнял ее.
Некоторое время они молча стояли, прижавшись друг к другу, и любые слова были бы сейчас излишни. Наконец Крис нарушил молчание и прошептал:
— По крайней мере, никто не может винить нас за это. Даже Елена.
Терри отпрянула и заглянула ему в глаза.
— Только в том случае, если это действительно самоубийство, — тихо произнесла она. — Если верить тому, что полиция сообщила моей матери, Рики, возможно, умер накануне нашего отъезда.
Какая-то мысль мелькнула в глазах Криса, но Терри
— Давай собираться, — произнес Крис в следующую секунду. — Мы можем успеть на самолет из Милана.
ДОЗНАНИЕ
27 октября — 30 ноября
1
Кристофера Паже нисколько не удивило, когда вечером (на третий день после того, как Рикардо Ариас был найден мертвым) к нему домой пришли два инспектора полиции, занимавшихся расследованием умышленных убийств. Эта процедура была ему знакома и не вызывала беспокойства: они появились без предупреждения, вооруженные диктофоном для записи показаний — обычная полицейская рутина по выявлению обстоятельств самоубийства. Однако один из инспекторов был Чарлз Монк, что вряд ли могло быть простым совпадением, поскольку тот наверняка не забыл процесс по делу Карелли, на котором вопросы задавал Паже. Едва впустив инспекторов, Крис поймал себя на том, что рассуждает со свойственной адвокату подспудной подозрительностью.
— Заходите, — непринужденно встретил он Монка. — Мы как раз закончили ужинать.
Не произнеся ни слова, Монк вошел, а следом за ним его партнер — седоватый неразговорчивый ирландец по имени Деннис Линч. От взгляда Паже не ускользнуло, с каким каменным, бесстрастным выражением Монк осмотрел все вокруг: этот прием обычно нервирует подозреваемых. Монк обладал весьма внушительной внешностью — это был чернокожий ростом под два метра, с грубым изборожденным морщинами лицом, похожим на африканскую маску, в очках в золотой оправе, какие обычно носят ученые. Все это, если не принимать во внимание профессию Монка, придавало ему даже некоторую привлекательность, отличающуюся простотой и лаконичностью. Однако Паже не без оснований считал Монка своего рода роботом с глазами и мозгом, которые не забывали ничего. В свое время тому потребовался лишь час, чтобы обвинить Мэри Карелли — женщину чрезвычайно умную — в предумышленном убийстве первой степени.
— Почему бы нам не побеседовать в библиотеке? — предложил Паже, и они прошли в просторную, с высокими потолками комнату, где был камин и стояли два дивана.
Терри уже сидела там с чашечкой кофе.
— Вы, конечно, помните Терри Перальту? — спросил Паже у Монка.
Монк промолчал и руки не подал, но его вскользь брошенный тяжелый взгляд доставил Паже мимолетное удовольствие: Терри также являлась потенциальным свидетелем в этом деле, и Монку явно не хотелось, чтобы эти двое слышали показания друг друга.
— Вы можете поговорить отдельно с каждым из нас, — любезно предложил Паже. — Ведь Терри наверняка тоже фигурирует в вашем списке.
Монк колебался. Крису был понятен ход его мыслей: ни Тереза, ни он сам не находились под арестом, так что инспектор не мог настаивать, чтобы разговор шел с глазу на глаз.
— Мы как раз искали вас, — сказал Монк Терри.
— Меня весь день не было, — ответила она, оборачиваясь к инспектору. — Я занималась с дочерью. Непросто отвлечь ее от случившегося.