Глаза зверя
Шрифт:
Как только Асет перестала сочинять стихи, ей стало страшно думать про Иблиса, и она решила подумать о чем-нибудь хорошем. Она вспомнила Магомета, как он кормил ее конфетами втайне от мамы и папы. Кормил и, улыбаясь, говорил: «Эх ты — чудо-юдо шоколадное! Ешь скорей, пока никто не увидел. Если будешь молчать, я тебе еще достану. Хочешь?» Асет мычала набитым ртом и кивала. Магомет глядел на нее, качал кудрявой головой и смеялся.
Воспоминание было приятным, и вскоре Асет уснула с улыбкой на губах.
2
Сулейман,
— Спортивная подготовка у тебя есть, — говорил Алмаз Рафикович, прихлебывая чай. — Это хорошо. Но стрелять ты не умеешь.
— Мне приходилось стрелять из боевого оружия, — сказал Сулейман.
Алмаз Рафикович покачал головой:
— Школьные занятия не в счет.
— Я стрелял в Казани в тире, — сказал Сулейман. — Из «Макарова» и ТТ.
— И как, попадал? — поинтересовался Иван Лобов, сжимая чашку с чаем в мускулистых руках.
Сулейман пожал плечами:
— Когда как. Случалось, что попадал.
— А из «калаша» стрелял? — спросил Лобов.
— Из «калаша» нет.
— Ну вот видишь. — Лобов криво усмехнулся и провел ладонью по белобрысым волосам. — «Калаш» — первейшее оружие бойца. Неважно, где ты, в горах или в городе. Если у тебя есть «калаш», а у твоих противников его нет, ты всегда выйдешь из боя победителем.
— Раз на раз не приходится, — заметил на это Алмаз Рафикович. — Кроме огнестрельного оружия ты должен научиться владеть ножом. Нож — незаменимая вещь, когда нужно уложить противника быстро и бесшумно. Но главное, конечно, не нож и даже не «Калашников». Главное — научиться работать со взрывчаткой. В лагере есть очень хороший инструктор, настоящий профессионал. Помнишь взрывы в Москве в девяносто седьмом?
— Помню, — тихо сказал Сулейман, стараясь сохранить на лице безмятежное выражение. — Это что, его работа?
— Не то чтобы его, — уклончиво ответил Алмаз Рафикович. — Но он тоже приложил к этому руку.
— Ничего себе, приложил! — засмеялся лысый Чача. — Да ведь он своими руками…
— Угомонись, — строго сказал Чаче Алмаз Рафикович, и тот замолчал. Алмаз Рафикович вновь обратился к Сулейману: — Подготовка займет пару-тройку месяцев, смотря по тому, как быстро пойдет у тебя дело. Отцу скажешь, что поехал к другу в Казань. Потом позвонишь ему и — скажешь, что поживешь у друга несколько месяцев. Как только будешь готов, пойдешь на задание вот с ним. — Алмаз Рафикович кивнул на Чачу. — Он парень надежный, хоть и любит болтать языком.
— Да ведь я молчу! — возмутился лысый.
— Вот и молчи, — строго сказал ему Алмаз Рафикович. — Кабы ты и без меня так же молчал, как со мной, мы бы забот не знали.
Чача обиженно насупился, но возражать боссу не стал.
— А что за дело? — осторожно спросил Сулейман.
Глаза Алмаза Рафиковича, и без того узкие, превратились в две черные щелочки.
— Об этом ты узнаешь позже, — сказал он. — Но дело будет сложное и рискованное, поэтому не советую тебе сачковать в лагере. Запоминай все, что говорят инструкторы. — Алмаз Рафикович внимательно посмотрел на Сулеймана. — Хочешь о чем-то спросить?
— Да нет. Хотя… Много нас там будет, в этом лагере?
— Кого это — вас?
— Студентов, — серьезно сказал Сулейман.
— «Студентов»! — передразнил Чача. — Видали, а?
— Цыц! — рявкнул на него Алмаз Рафикович. — Парень все правильно говорит. Сколько вас там будет, Сулейман, это тебе знать незачем. Увидишь сам, когда приедешь.
— Да уж, там тебе будет на что посмотреть, — усмехнулся Лобов.
Чача скабрезно захихикал, однако, наткнувшись на жесткий взгляд босса, замолчал.
— Лобов намекает на то, что там будет много женщин, наших сестер, — сказал Алмаз Рафикович. — Они готовятся стать шахидками, чтобы бороться с неверными во всех концах России. Надеюсь, тебя это не смущает?
— Нисколько, — сказал Сулейман. — Каждый борется с неверными так, как он может. Если не можешь взять в руки автомат, значит, бери бомбу и иди туда, где кяфиров больше всего.
— Правильно рассуждаешь, — сказал Алмаз Рафикович. — Когда будешь в лагере, с сестрами не разговаривай. Не нужно отвлекать их разговорами от главного.
— А что это за девушки? — спросил Сулейман.
— В каком смысле?
— Ну откуда они?
— Это неважно. Они все хотят мстить кяфирам. Это все, что тебе нужно о них знать. — Алмаз Рафикович посмотрел на расстегнутый ворот рубашки Сулеймана. — Кстати, что это за кулон у тебя на шее? Подковка на счастье? Небось память о какой-нибудь земной гурии из прошлой жизни, а?
— Было дело, — смутившись, кивнул Сулейман.
— Что ж, будем надеяться, она тебе поможет.
— Жизнь покажет, — сказал Сулейман. — Когда ехать?
— Завтра, — ответил Алмаз Рафикович. — Документы у тебя с собой?
— Да.
— Переночуешь здесь. А с утра Чача тебя проводит на поезд.
Сулейман нахмурился.
— А потом как? — спросил он.
— Об этом не волнуйся. Тебя встретят наши друзья и доставят на место.
— Я их узнаю?
Алмаз Рафикович улыбнулся:
— Тебе не нужно никого узнавать, Сулейман. Наши друзья узнают тебя сами. — Алмаз Рафикович поставил пустую чашку на стол. — Ну все, — сказал он. — Теперь спать. Завтра у тебя тяжелый день.