Глоссарий

Распопов Дмитрий Викторович

своим обязанностям в академии. Предоставленный сам себе на такой длительный срок я

времени даром не терял, за это время все стоящее к прочтению было прочитано, и я

относительно легко вызывал в себе состояние, с помощью которого мог рисовать, вот

только больше ничего толком не получалось. Направляя магию на объекты, я кроме

иллюзий ничего не получал. Только что на картинах удавалось улучшать изображения, если после окончания работы, через несколько дней нанести

корректировку. Одну из таких

«улучшенных» картин я подарил наставнику, вызвав у него припадок восхищения. Тогда

же он и стал изучать плотнее мою магию и пообещал с ней разобраться, во время своей

долгой поездки.

– Есть хорошие новости и плохие, - он приглашающе указал мне на стул напротив,

– для начала расскажу то, чем я смог разобраться.

Я сел и превратился во внимание.

– Ты уже должен был понять, что все, чем ты владеешь, это иллюзии? – он

посмотрел на меня и дождавшись кивка продолжил.

– Твоя картина очень сильно мне помогла, в нашем посольстве было несколько

сильных магов и все заинтересовались ею. По сути твои картины это не рисунки, а

мастерски выполненные иллюзии, вплетенные в холст. Не знаю, столько ты вбухал

энергии в ту, что передал мне, но мы сошлись во мнении, что она просуществует очень

долго, возможно несколько веков.

– То есть, это даже не рисунок? – удивился я, - но ведь я рисую краской!

– Свечи у тебя тоже исчезают, - хмыкнул наставник, - их преобразованная тобой

энергия и уходит на поддержание иллюзий, так что теоритически, ты когда рисуешь

магией, можешь вообще макать кисти в чистую воду, она имеет большую энергетику, чем

смешанная с красками.

– Нужно попробовать, - согласился я.

– Обязательно и мне покажешь, сравню разницу, - попросил он, - сам ты что смог

сделать?

– Вы еще говорили про плохие новости, - напомнил я.

– А да. Ну с ними все понятно, все опрошенные мной маги не знают чем тебе

помочь, так что если хочешь овладеть своей магией, тебе придется это делать в

одиночестве. Мы не можем не анализировать, ни понять принцип, по которому ты

воспроизводишь иллюзии.

– Мда, - хмыкнул я, - утешили вы меня граф. Ну я уже понял это по собственным

изысканиям, в большинстве трудов, которые есть в библиотеке только о боевой магии и её

разновидностях.

– У тебя есть шанс войти в историю, - пафосно сказал он, но по глазам было

видно, что он смеется, - напишешь труд и возможно, таких как ты будет вскоре много, кто

обладает такой же магией, но не смог её активировать.

– Как-то мне вообще не легче становится от этой мысли, - я

притворно печально

опустил голову вниз.

Подняв взгляд, я встретился с его глазами и мы оба рассмеялись.

– В общем виконт, больше занятий с вами не будет, - резюмировал наставник, - но

по окончанию этого года вы должны продемонстрировать нам, как и все остальные свои

достижения, так что расслабляется и лоботрясничать я бы вам не советовал.

– Ой граф, - отмахнулся я от его предположений, - что-нибудь придумаю, время

еще есть и я наконец-то знаю с чем имею дело и как это можно вызывать и использовать.

Погруженный в свои мысли я вернулся к себе и не сразу увидел, что мне

доставили почту. Совсем изредка мне все же писал отец, точнее его пассия на которой он

недавно женился, но вот этот кожаный конверт, я всегда узнавал – такими приходили

письма из дома. Сердце гулко бухнуло, разгоняя кровь по телу, в висках сразу забился

пульс, а руки стали подрагивать. Сарени честно выполнял свой долг и писал правду, вот

только она для меня была часто не совсем приятная. Пробегая глазами строки, пропуская

пока не важное, я внезапно вздрогнул и вернулся на строчку выше.

«…граф Ричард дю Валей посетил нас две недели назад и изрядно повеселил

хозяйку. Теперь ни один вечер не обходится без его присутствия. Виконтесса все танцы

дарит только ему, чем обижает своих давних поклонников, по разговорам слуг графа, скоро дело дойдет и до дуэли….».

Дальше он переключился на другое, но мне хватило этого. Подзабытая за это

время кровавая пелена заслонила мне взгляд. Дрожь пробежала по всему телу и к моим

очищенным чувствам к Натали снова брызнули ядовитые струйки ревности. За эти

полгода я забыл её грубый ответ и простил ей резкость, снова захотелось написать или

лучше поговорить. Может быть, что-то изменилось в ней за это время.

Только вот последние новости, я посмотрел дату, письмо было отправлено два

месяца назад. Сердце снова тревожно забилось, за это время могло многое случиться.

– «Предупреждала тебя, - подзабытая темная половинка оказалась тут как тут, едва

мне стоило пережить неприятные моменты, - после смерти барона она в любом случае

будет искать утешение на крепкой мужской груди, а ты помнишь своего старшего брата».

Я действительно его помнил. Он олицетворял для отца и матери все то что должен

был иметь мужчина - крепкий, с мужественным и сильным лицом, он занимался только

тем, что закаляло его как воина и будущего главу Рода. Отец так сильно гордился