Глубина. Трилогия
Шрифт:
Я начинаю понимать.
– Гильермо тебе сказал, что мы пытаемся вытащить парня? – скучным голосом спрашивает Дик.
– Да… – Я хлюпаю разбитым носом.
– Прекрасно! – оживляется Дик. – Так какого… – Он глотает ругательство и устало машет рукой.
– Кто он тебе? – набычившись спрашивает Анатоль.
– Кто?
– Неудачник! – вопит Анатоль. Явно собирается пнуть тело в иллюстрацию своих слов, но вовремя останавливается. – Сват, брат? Кто он? Ты что, без бабок сидишь, что нашу работу взялся делать?
– Видно,
– Анатоль верно спросил, – замечает Дик. – Кто он тебе?
– Никто.
– Парень, если ты знаешь его адрес, то лучше вытаскивать Неудачника ручками.
– Я не знаю его адреса, – говорю я. – Можешь поверить? Это просто клиент. Мне поручили его спасти.
– Кто?
– Тоже не знаю. У заказчика не было лица.
Я слежу за их реакцией, но ее нет. Мою фразу о Человеке Без Лица они восприняли как красивость речи.
– Час от часу не лучше, – говорит Дик.
– Легче, – автоматически поправляет его Анатоль. – Час от часу не легче.
– Спасибо. – Дик косится на меня. – Парень, как тебя зовут?
– Леонид. Леня.
Дик кивает:
– Ты меня знаешь под именем Крейзи Тоссер.
Я хлопаю глазами. Крейзи Тоссер – один из старейших и уважаемых дайверов. Пожилой веселый толстяк… в таком облике он является на сходки.
Вот где Крейзи зарабатывает себе на пропитание…
– Ребята, я не собираюсь отбивать у вас хлеб, – говорю я. – У меня конкретный заказ – спасти Неудачника. Я не мог отказаться.
Оба дайвера разом смягчаются. Похоже, вчерашний шум и мое стремительное путешествие сквозь уровни «Лабиринта» нагнало на них какие-то конкретные опасения.
– Ты думер, верно? – спрашивает Анатоль. – Еще из старых…
– Да.
– Ну… ты нормально шел… – отворачиваясь, говорит Анатоль. – Я слышал рассказы. Даже если половина – гонево, все равно…
– Спасибо, – бросаю я. Доброе слово, оно и чайнику приятно.
– Неудачника невозможно спасти, – говорит Дик.
– Что? – теряюсь я.
– Невозможно.
– Дик у нас фаталист, – усмехается Анатоль. – Ладно. Садись, я объясню.
Мы усаживаемся вокруг тела Неудачника, и Анатоль начинает рассказ. Я слушаю, отстраняясь от деталей и запоминая основные факты.
Неудачник не говорит своего имени и адреса.
Неудачник – великолепный стрелок… и будь он чуть удачливее, то прошел бы «Лабиринт» за сутки, сорвав все призы.
Неудачник никогда не стреляет в игроков.
– Что? – переспрашиваю я.
– То. Он не стреляет в игроков. Монстров бьет влет, – бурчит Анатоль. – Смотреть завидно. А в людей ни разу не выстрелил. Когда я его тащил во второй раз, то на этом и прокололся. Был уверен, что он поможет…
– Он «плывет»… – говорю я. – Считает происходящее реальностью… нет! Нет, он же сам мне сказал, что вокруг виртуальность!
– Ага, – соглашается Анатоль. – Ориентировку он не потерял. Но с человеколюбием у него заскок.
– Верующий? – предполагаю я. – Пацифист?
Анатоль лишь пожимает плечами.
– Значит – его каждый раз убивали игроки?
– Его убивала судьба, – вступает в разговор Дик. – Его убивали игроки, монстры, обвалившийся потолок, рикошет, он тонул в расплавленном асфальте и падал с высоты. Пятнадцать смертей, все разные.
– Так не бывает, – замечаю я. – Разве что он сам этого добивается.
– Если он самоубийца, то очень-очень хитрый, – не соглашается Дик. – Все выглядит случайностью. Только их слишком много, случайностей.
– Дик считает, что это его карма, – говорит Анатоль. – Чем-то он заслужил такую участь. И что бы мы ни делали, вытащить его невозможно.
– Крейзи, это чушь, – говорю я. Дик лишь улыбается. – Ребята, неужели нет способов отключить игрока принудительно? Не зная его адреса?
Дайверы «Лабиринта» переглядываются.
– Не темните, – прошу я. – Дело серьезное.
– Способ был, – признает Дик. – Анатоль его попробовал.
Смотрю на Анатоля, ожидая разъяснений.
– Тринадцатикратная смерть, – неохотно говорит тот. – Если игрок гибнет тринадцать раз подряд с интервалом менее пяти минут, то программа его вышвыривает без объяснения причин. Это барьер для абсолютных бездарностей.
Я еще не понимаю.
– Сегодня утром я попробовал этот способ, – говорит Анатоль. – Не стал тащить Неудачника через уровень, а просто стал у начала и принялся его убивать. Тринадцать раз подряд. Потом еще два раза, решил, что в счете сбился. И – ничего!
– Стоп! – кричит Дик, вскакивая. – Леонид, еще шаг – и я убью тебя. Это игра! Понимаешь?
Отступаю от Анатоля. Дик прав, нельзя мерить происходящее в «Лабиринте» мерками реального мира или даже Диптауна. Это глубина в глубине.
– Как он себя вел? – спрашиваю я.
– Я ему все объяснил вначале! – Анатоль тоже на взводе. – Не думай, что мне это в кайф! Все объяснил, стрелял из винчестера в голову! Думал, может, хоть сопротивляться начнет! А он вначале пытался убегать, потом просто сидел и ждал!
Теперь понятно, почему Неудачник такого мнения о нем.
– Леонид, это игра, – повторяет Дик. – На семнадцатом уровне, чтобы пройти, тебе нужно было расстрелять мальчика, привязанного к двери туннеля. Ты сделал это?
Конечно, сделал… Его невозможно было отвязать.
– Это была лишь программа, Дик. Рисунок и звуковой файл. Она мешала пройти к живому человеку.
– А сколько людей ты расстрелял в первый день, зарабатывая репутацию? – кричит Анатоль. – И не говори о честном поединке! Ты думер старой школы, ты дайвер! Все герои «Лабиринта» не имеют и половины твоих возможностей в поединке! Ты можешь выскочить из глубины и не чувствовать боли! Стрелять как в тире! Пройти по проволоке, как канатоходец!