Глубокая зона
Шрифт:
Они его убили. Или нашли мертвым и забрали нож. Но как…
Второй пьяный, что шел впереди, обернулся, поднял дуло автомата. Мельчайшие детали вдруг стали восприниматься очень четко и ясно. Халли видела, как его палец, похожий на жирную белую гусеницу, нащупывал спусковой крючок.
Она не понимала, что происходит, однако рассудила, что справиться с одним будет легче, чем с двумя. И в тот миг, когда он нашел спуск, Халли вцепилась руками ему в лицо, вдавила большие пальцы в глазницы и услышала, как он закричал. Всем телом навалилась на него, с размаху ударила коленом в пах, рывками пытаясь выхватить оружие. Он нажал на спуск, и «АК-47» дал очередь; ствол задергался как очумелая змея. В такой близи очередь прозвучала разрывом динамита. Дульное пламя обожгло бок. Под натиском ослепленный противник отступил, согнулся пополам от боли в паху, выронил ствол и зажал ладонями глаза. Халли схватила автомат, одной рукой нащупала цевье, другой – пистолетную рукоятку, и повернулась, собираясь выстрелить в большого…
Внезапно чья-то рука, твердая, как железный лом, пережала горло. Для своих габаритов громила двигался очень шустро и оказался у нее за спиной. Она закинула голову назад, чтобы его ударить, но попала в воздух. Выстрелить через плечо не удалось – он схватил автомат чуть выше магазина и отнял, как погремушку у ребенка. Зато это освободило ей руки, она вцепилась ему в предплечье, принялась бешено царапаться, кусаться, защищаясь из последних сил.
– Халли!
Прошло несколько секунд, прежде чем слово пробило броню страха и ярости. Затем она пришла в себя.
– Боуман?
Он ослабил хватку, убрал руку. Она вдохнула холодный воздух, повернулась.
– Я думал, ты меня застрелишь. – Уил, улыбаясь, тер кровоточащую рану на руке.
– Боуман! – Она обняла его, притянула к себе. – Боуман, черт тебя дери… Я думала, ты погиб.
Они стояли в объятиях друг друга, молча и тяжело дыша. Внезапно Халли вспомнила о третьем нарке, которому едва не выдавила глаза: он остался жив и мог выстрелить из пистолета или ударить мачете. Оглянувшись, она увидела его лежащим на животе с третьим, дайверским ножом, вогнанным по рукоятку в череп.
– Боуман. Как ты… – начала она, но почувствовала влагу на груди и увидела, что правый его рукав темный от крови. – Ты ранен!
– Шальная пуля. Всего лишь одна.
Пуля прошила правую грудную мышцу между плечом и соском. Боуман безразлично взглянул на рану, потрогал ее и пожал плечами.
– Нормально. Ничего важного не задето. Только рука побаливает.
– Нужно что-то делать. – Халли потянулась к его рубашке, чтобы осмотреть рану.
Он отстранил ее, положив обе руки ей на плечи.
– Оставь. Мы…
Их прервала какофония звуков, крики, беготня, металлический лязг. Кто-то выпустил полобоймы в автоматическом режиме – возможно, сигнал.
– Судя по всему, здесь у них основной лагерь. Вот почему я не хотел стрелять – чтобы не переполошились остальные, кто поблизости. До них двести ярдов, не больше. Как пить дать, услышали выстрелы. Надо возвращаться на луг. «Лунное молоко» с тобой?
– В рюкзаке.
Боуман достал стальной цилиндр, вложил ей в здоровую руку, поднял с земли автомат Карлоса и крикнул:
– Бежим!
Они побежали. Порезы на ступнях, синяки и ссадины на теле, усталость – когда ее вели нарки, измученная, она едва не засыпала на ходу, – сейчас все это не имело значения. Халли рванула вперед, крепко зажав в руке цилиндр, задыхаясь, оглядываясь через плечо на Боумана. Он был способен бежать гораздо быстрее, но ни за что не побежал бы впереди нее.
Автоматная очередь, за ней другая. Защелкали пули, ссекая листья и ветви, врезаясь в стволы деревьев. Она бросила взгляд через плечо, чтобы убедиться, что Боуман цел. Еще огонь. Пули взметали вверх почву.
Халли задыхалась, в груди горело, мышцы переполнились молочной кислотой. Сзади прогремела длинная очередь, Боуман на бегу отстреливался левой рукой. Впереди сквозь деревья уже виднелся луг; она побежала на свет и вновь обернулась. Боуман прижимал «АК-47» правой рукой к телу. В левой он держал черную гранату размером с мяч для софтбола – одну из нескольких, свешивающихся с огромного ремня.
– Выдерни чеку!
Не прерывая бега, Халли потянулась назад левой рукой, схватила кольцо, рванула. Боль в ладони едва не лишила ее чувств. Боуман разжал пальцы, отпустил рычаг, повернулся и на бегу бросил гранату.
– Уходи влево! – крикнул он, и Халли тут же сменила направление.
Раздался взрыв, за ним последовали крики и брань. Луг уже должен быть близко…
Сильный толчок в спину сбил с ног. Сперва показалось, что ее подстрелили. От удара лицом о землю перехватило дыхание, перед глазами повисла пелена, однако она не выпустила из рук сосуд. Боли в спине не было, кровь не бежала.
– Не двигайся! – крикнул Боуман, прижимая ее к земле.
В пятидесяти футах между ними и лугом из темноты леса возникли две фигуры – наркодельцы. У одного были проблемы с «АК-47», у второго – нет. Он дал короткую очередь – куда бог пошлет, – и пули разорвали воздух вокруг. Нарк выстрелил снова, подойдя ближе и прицелившись; на тропинке от пуль взметнулись столбики грунта.
Все происходило очень быстро, Боуман не успевал открыть ответный огонь.
Хотя его руки лежали поверх ее головы, Халли сквозь щель видела наркодельцов. А затем случилось странное: молниеносный серебристый отблеск, как отраженный в зеркале свет, – и нарк прекратил стрельбу. Ствол поник неспешно и легко, как увядший цветок. Еще одна вспышка света, и второй нарк тоже опустил автомат.
Оба медленно подались вперед, словно неожиданно заснули стоя. Перед тем как их тела ударились о землю, головы слетели с плеч, стукнулись о тропинку и откатились. Затем упали тела, из шей хлестала кровь.
В чаще недалеко от тропинки мелькнуло что-то белое. К одной из голов подбежала белая собачонка с красными, как горящие угли, глазами, обнюхала и скрылась в лесу.
Они снова бежали, пробираясь сквозь заросли к лугу. До входа в пещеру осталось двести ярдов. Бежать становилось все труднее, мышцы скрутило, лицо Халли исказилось от боли.
Строчили автоматы, пули беспорядочно били вокруг, с треском отлетали от скал. В бегущих попасть нелегко – вот причина, по которой нарки их пока не подстрелили. Да еще aguardiente и наркотики, или что там они принимали… Боуман, похоже, бросил вторую гранату: раздался взрыв, на этот раз ближе, куски грунта и камней осыпали градом спину и голову.