Глубокий сон
Шрифт:
– Да, – произнесла она тем же голосом. – С ней это иногда бывает. Это все, что вы хотели мне рассказать?
– Мне кажется, это вы все еще не хотите сказать мне, что такое знает о вас Эдди Маз.
– Абсолютно ничего. И я уже немного устала от постоянного повторения этого вопроса, – ответила она холодно.
– Вы знаете человека по имени Кэнино?
Она сдвинула красивые черные брови.
– Как будто слышала это имя.
– Наемник Эдди Марза. Говорят, большой негодяй. Я бы сказал – был. Если бы не помощь одной дамы, я находился бы сейчас там, где он – в морге. – Похоже что женщины... – она побледнела и замолчала. Затем просто закончила: – Нет, я не могу шутить на эту тему.
– Я не шучу. А если создается впечатление, что я в чем-то хитрю, то лишь потому, что все это очень запутано. Но
– Я вообще не понимаю, о чем вы говорите.
– Могу вам это кратко изложить. Гейгер держал в кулаке вашу маленькую сестру, что, впрочем, было не так уж и трудно. Он получал от нее несколько долговых расписок, с помощью которых со своеобразной присущей ему элегантностью пытался шантажировать вашего отца. За Гейгером стоял Эдди Марз, для которого тот был чем-то вроде ширмы. Ваш отец, вместо того, чтобы заплатить, вызвал меня, из чего можно было легко сделать вывод, что он не боится. Эдди Марз просто хотел проверить это. У него есть какой-то крючок на вас и он хотел знать, можно ли использовать его и для генерала. Если бы это было так, он в короткое время мог бы сделать большие деньги. Если же нет, ему пришлось бы ждать, пока вы получите свою часть семейной удачи, а пока что удовлетвориться тем, что вы проигрываете в рулетку. Гейгера застрелил Тэйлор Оуэн, который любил вашу маленькую глупую сестру, и которому не нравилось то, как поступал с ней Гейгер. Естественно, это не имело для Эдди никакого значения. Он играл на большую ставку, намного большую, чем вообще кто-либо мог ожидать. Кто-либо, кроме вас, Эдди и профессионального убийцы по имени Кэнино. Ваш муж исчез. Эдди понимает, что кое-кому известно о взаимной его и Ригана неприязни. Вот потому он и спрятал свою жену в Реалито и послал Кэнино стеречь ее. Это выглядело так, будто она убежала с Расти Риганом. Он не забыл даже отвести машину Ригана в гараж того дома, где жила Мона. Конечно, все это звучит наивно, если считать это попыткой развеять подозрения в том, что Эдди Марз убил или же приказал убить вашего мужа. В действительности это не так наивно, как кажется. У Эдди был еще и другой мотив. Миллион долларов или что-то около этого. Он знал, где и почему исчез Риган, и не хотел, чтобы полиция тоже знала об этом. Он хотел подсунуть им наиболее правдоподобную причину его исчезновения, такую, которая удовлетворила бы их. Но, может, я вам надоел? – До крайности, – произнесла она безжизненным изнуренным голосом. – Боже, как вы меня утомили!
– Весьма сожалею. Но я трачу время не для того, чтобы показаться умным. Ваш отец пожертвовал мне сегодня тысячу долларов и поручил найти Ригана. Для меня это большая сумма, но я не могу этого сделать.
Она вдруг разомкнула губы, дыхание ее сделалось тяжелым и хриплым.
– Дайте мне сигарету, – глухо сказала она. – Почему не можете? – На шее у нее набухла и начала пульсировать жилка.
Я подал ей сигарету и зажег спичку. Она прикурила, глубоко затянулась, резко выпустила дым и забыла о сигарете. Она больше ни разу не взяла ее в рот.
– Что ж, поскольку разыскной отдел не может его найти... – сказал я. – Это в конце-концов не так просто. А что не могут они, вряд ли смогу я.
– Ага, – я почувствовал облегчение в ее голосе.
– Люди из отдела думают, что Риган исчез нарочно и, как об этом и говорят, замел за собой следы. Они не верят в то, что Эдди Марз ликвидировал его.
– А кто говорит, что его кто-то ликвидировал?
– Сейчас мы дойдем до этого.
На мгновение ее лицо как бы расклеилось и стало смесью бесформенных и несуразных черт. Но только на мгновение. В ее жилах текла кровь Стернвудов, и ее хватало не только на то, чтобы оправдать черные горячие глаза и сумасбродные поступки.
Я встал, взял из ее пальцев тлеющую сигарету и раздавил окурок в пепельнице. Потом вынул из кармана маленький револьвер Кармен и осторожно, с преувеличенной заботливостью, положил его на облаченное в жемчужно-серый шелк колено. Уравновесил его, отступил назад, и, склонив голову набок, посмотрел на него, как оформитель витрин, который решает, каким образом лучше завязать шарфик на шее манекена.
Затем
– Он разряжен, – сказал я. – Она выстрелила все пять патронов. В меня.
Жилка на ее шее быстро забилась. Вивиан хотела что-то сказать, но не издала ни звука, лишь сглотнула слюну.
– И это с расстояния полутора-двух метров, – продолжал я. – Милое маленькое создание, эта ваша сестра, а? Увы, я зарядил револьвер холостыми патронами, – ехидно улыбнулся я. – Так как знал, что она сделает, если ей представится случай.
Голос у нее был глухой, исходящий, казалось из самых глубин ее естества.
– Вы страшный человек, – прошептала она. – Страшный.
– Угм. Вы ее старшая сестра. Что вы собираетесь предпринять?
– Вы не сможете все это доказать.
– Чего не смогу доказать?
– Что она в вас стреляла. Вы сказали, что были там одни...
Возле скважины. Вы не сможете доказать ни слова из того, что рассказали.
– Разумеется, – усмехнулся я. – Не буду даже и пытаться. Я думаю лишь о том, что в предыдущий раз патроны в маленьком револьвере были не холостые.
Ее глаза казались озерками темноты. Более черными, чем сама чернота. – Я думаю про тот день, когда исчез Риган. Дело было под вечер.
Кармен поехала с ним туда, к старым нефтяным скважинам, чтобы учиться стрелять. Он поставил ей старую банку и сказал, что надо целиться в нее. Но она целилась не в банку. Она направила оружие в него и застрелила его так же, как сегодня хотела застрелить меня, и по той же причине.
Вивиан шевельнулась, револьвер соскользнул с ее колена. Голос ее перешел в едва слышимый шепот.
– Кармен!.. Боже мой, Кармен!.. Почему?
– Я в самом деле должен сказать вам, почему она в меня стреляла?
– Да... – Взгляд ее был по-прежнему жутким. – Я... Боюсь, что должны. – Позавчера, придя домой, я нашел ее в своей комнате. Она обманула администратора, сказав ему, что я велел ей подождать. Она лежала в моей кровати. Голая. Я выгнал ее. Догадываюсь, что Риган тоже когда-то сделал это. А с Кармен нельзя себе это позволить.
Вивиан пыталась облизнуть губы. Какое-то мгновение она была похожа на перепуганного ребенка. Рука ее медленно поднималась вверх, как протез, пальцы крепко сжали меховую оторочку воротника. Она теснее стянула его на шее и сидела так, глядя на меня в упор.
– Деньги, – прохрипела она. – Вам, наверное, нужны деньги.
– Во сколько вы это оцениваете? – иронически спросил я.
– Пятнадцать тысяч.
Я кивнул.
– Приличные денежки. Это был бы один из самых больших моих гонораров до сего времени. Столько было в кармане у Расти, когда его застрелили. Но Эдди надеется однажды получить несколько больше, верно?
– Ты сукин сын, – прохрипела она.
– Угм. Я прожженный тип без всяких угрызений совести и проявляю такую жадность к деньгам, что за двадцать пять долларов в день и текущие расходы – на бензин и виски, распутываю то, что возможно распутать. Рискую всем своим прошлым, вызываю ненависть к себе полиции и Эдди Марза с его гориллами, уклоняюсь от пуль и говорю: «Большое спасибо, если у вас еще когда-нибудь будут неприятности, надеюсь, вы обо мне не забудете» – и на всякий случай просто оставляю свою визитку. И все это за двадцать пять долларов в день... И, может, затем, чтобы оградить гордого калеку-старика от мысли, что в жилах его детей течет отравленная кровь, чтобы он думал, что две его девочки, может, немного и диковатые, но не извращенные и не убийцы. Именно поэтому я сукин сын. Ладно. Это меня не трогает, я получал и худшие характеристики от людей разного рода, не исключая вашу младшую сестричку. Она, кстати, обозвала меня гораздо хуже, когда я выкидывал ее из постели... Я получил от вашего отца пятьсот долларов, которые не просил, но которые он считал необходимым выплатить мне. Мог бы получить еще тысячу за отыскание Расти Ригана. А теперь вы жертвуете мне пятнадцать тысяч. Это моя удача! За пятнадцать тысяч я могу купить дом, машину и четыре новых костюма. Могу даже поехать в отпуск. Все это прекрасно. А за что, собственно, вы хотите платить? За то, что я сукин сын или за то, чтобы я стал джентльменом, вроде того блондина, например, который лежал пьяный в машине в Лас-Олиндас?