Гнев и Голод
Шрифт:
– Конечно, – тихо ответил стрелок, – за стену-то, теперь, не больно хочется.
А рыцари тем временем спорили и переругивались, тактично выясняя, чей род древнее, чей орден сильнее и чей меч длиннее. Офицеры не отставали от них, выдвигая одно параллельное предложение за другим, однако в общем шуме совершенно никто не мог разобрать ни слова.
В конце концов, свару прервал резкий пистолетный выстрел, мигом отдавшийся в ушах спорщиков тонким и пронзительным писком. Комнату заволокло дымом.
– Итак, господа, – заговорил Штраух, опуская пистоль, – ничего дельного я так и не услышал, а это значит…
– Нужны катапульты, – внезапно подал голос Вальдман.
Штраух уставился на него с неподдельным интересом.
– Несколько верёвок, доски, противовесы, и готово, – продолжал стрелок, пользуясь тишиной, – главное, пристреляться, как следует. За ночь сделаем, утром отработаем стрельбу.
– Ну, – крякнул офицер-канонир, – эт мы могём, собсна, тольк пороху-то мало будет, ещё бы зажигалку какую.
– И ещё, – продолжил какой-то рыцарь, – где же мы возьмём доски?
– Займём, – предложил Вальдман, – разберём несколько домов в городе, из тех, что похуже, и организуем несколько точек по периметру.
– А за зажигалку не беспокойтесь, – добавил Грод, – есть у меня одна идея, но для этого мне, в смысле, нам с друзьями, придётся совершить ночной рейд. Остальным сидеть тихо, как мыши, ясно?
Вальдман устало скрипнул зубами.
– Во всяком случае, – сказал Даэвин, – лучших предложений у нас нет. Напомню, что гонца, которого посылали за помощью, так и не удалось снять с кола.
Рыцари злобно потупили взор, однако, опять же спустя несколько минут спора, согласились с идеей Вальдмана и проголосовали за неё единодушно. После окончания совета все выбрались на улицу. Там их встретил почти свежий воздух, красивое закатное солнце, слегка омрачённое тучами, и странные лица солдат.
Они были похожи на смертников на последней трапезе, одновременно радостные и тревожные, с притаившейся в блестящих глазах скорбью.
Квартермейстеры раздавали остатки провианта, поэтому сейчас караульные довольно грызли сухари, раненые ели неплохую на вид похлёбку, а остальные отлично разбавляли свой досуг солониной с хлебом. Повсюду курили самокрутки и тихо напевали, суетиться уже было некуда, некогда, да и, в сущности, некому.
Некоторые из солдат отрывались от еды и махали эльфу и стрелку рукой. Кто-то поднимал в честь них тосты оставшейся водкой, товарищи отвечали им кивками на ходу. Они тщетно искали Грода, который куда-то запропастился сразу после совещания, да так, что его при этом никто не заметил.
Гоблина застали в башне, когда он сидел, скрестив ноги, на краю обугленной чёрной дыры и вдыхал окружающие запахи своим огромным длинным шнобелем.
– Несравненный аромат, – в который раз прошептал он сам себе.
Вальдман и Дэвин, не дожидаясь его реакции, подсели рядом и начали разговор.
– Слушай, – начала Вальдман, – а что ты имел в виду под «ночным рейдом»?
– И почему именно «мы»? – подхватил Даэвин.
В ответ Грод лишь запустил длинный коготь в расщелины между зубов.
Вальдман молчал, Даэвин с недоумением поглядывал на стрелка, но тот остановил его от вопросов еле заметным движем руки.
Наконец, гоблин закончил ковыряться в клыках и обратил свои яркие горящие жёлтые глаза к эльфу.
– Как тебе понравиться, если мы ночью всем втроём выберемся за стену, и вы с Вальдманом хорошенько пошалите? А я тем временем подготовлю оркам кое-какой сюрприз.
Эльф внимательно вгляделся в ехидное носатое лицо и окончательно смирился с тем, что его ожидает в будущем.
– Интересное предложение, – сухо прокомментировал он.
– В общем, ночью для нас есть работа, – продолжил Грод, – уверен, тебе, Вальдман, тоже понравится.
Гоблин снял странный пузырёк с пояса и сделал из него глоток, затем внимательно уставился на Вальдмана, ширя зрачки, Вальдман в ответ только вздохнул.
– Я внимательно слушаю, – пробубнил он.
***
Ночь выдалась тёплой. Несмотря на то, что горный ветер, холодный и пробирающий до костей, в это время года, обычно, всё ещё заполоняет собой ущелья, продвигаясь с севера, на сей раз в долине стоял мёртвый удушающий штиль. Испарина в несколько слоёв покрывала кожу, мозг работал лениво и бездарно, а в воздухе витало чем-то непонятным, то ли страхом, то ли скукой.
Так всегда бывает перед дождём. Небо над вершинами оставалось звёздным, но с востока медленно надвигалась гигантская туча, принесённая утром с моря. Вокруг было очень тихо, после боя всегда тихо, особенно, сейчас, тихо, как в вакууме.
Внезапно тишину нарушил неистовый омерзительный крик, и сквозь тьму по лагерю зеленокожих пронеслись два горящих красным глаза. Орк-часовой получил мощнейший удар пяткой по лицу, и прежде чем сообразил, что произошло, упал замертво: предательская носовая кость вошла ему прямо в мозг.
Следующий орк всё-таки успел издать звук. Не крик, его голосовые связки моментально располовинило острым диском пилы, а что-то вроде сдавленного бульканья. Затем началось странное, например, один орочий дозор сразу отовсюду услышал хор брани, орущий по очереди одним и тем же гадким голоском.
Ещё один обнаружил пропажу браги, у другого за спинами материализовался гоблин и с мерзкими хихиканьем пробежал прямо сквозь костёр, при этом прихватив с собой недожаренные кусочки лошади прямо с вертела. Командир четвёртого внезапно потерял функциональность вместе с репродуктивной способностью.
Пока Грод развлекался, пробуя на себе все наркотики из своего арсенала, со стены вниз спустилась верёвка. По ней, прямо на трупы, выскользнула фигура, перемазанная сажей, подслеповатые орки поначалу её не заметили, но вскоре начали ощущать на себе все последствия своей неосторожности.