Гнев Мегрэ
Шрифт:
Мало-помалу он добился своего, и Жанин перестала танцевать… Он начал очень много работать, чтобы прокормиться… Мне частенько доводилось посылать ему клиентов…
– Он так и продолжает заниматься гражданскими делами?
На этот раз Рамюэль изобразил из себя человека, который в замешательстве задает себе вопрос, способен ли собеседник понять его.
– Это довольно сложно… Есть адвокаты, которых редко можно увидеть во Дворце правосудия, но они тем не менее имеют солидную клиентуру… Они-то и зарабатывают больше всех… Я говорю о юрисконсультах крупных фирм… Эти метры досконально, до мельчайших
– К ним и принадлежит Гайар?
– И да и нет… Заметьте, я почти не вижусь с ним уже многие годы… Защищает он сравнительно мало… Что же касается его клиентуры, то я затруднился бы определить ее… В сфере деятельности Гайара нет, как у его бывшего патрона, крупных банков и больших промышленных предприятий…
Мегрз терпеливо слушал, пытаясь догадаться, что кроется за словами.
– При современной налоговой системе многие предприниматели вынуждены обращаться за советом к какому-нибудь сведущему лицу. Одним нужно быть уверенным, что в своей деятельности они не преступают закона…
– К примеру, владельцу нескольких кабаре?.. Рамюэль изобразил на лице удивление.
– Не ожидал, что вы настолько осведомлены… Заметьте, я не знаю, кого вы имеете в виду…
В памяти Мегрэ всплыл его вчерашний разговор с Луи Бубе. Они вспоминали о «Триполи» и Тетун, о тех временах, когда у нее встречались не только крупные заправилы Монмартра, но и их адвокаты и кое-кто из политиканов.
– Буле убит, – сказал он внезапно.
– Буле?..
– Мсье Эмиль… Владелец «Лотоса», «Голубого экспресса» и двух других кабаре…
– Я не успел сегодня утром прочесть газеты… Он был клиентом Гайара?
Рамюэль выглядел обезоруживающе наивным.
– По-видимому, это как раз тот случай, который я имел в виду… Да, в некоторых профессиях не так-то легко избежать неприятностей… Так что же случилось с этим Буле?
– Его задушили…
– Ужасно!
– Вы сейчас говорили о мадам Гайар…
– С тех пор, как я виделся с ней в последний раз, ее состояние, говорят, ухудшилось… Это началось еще тогда, когда я частенько бывал у них, началось с нервной депрессии, приступы которой становились все чаще и чаще… Мне кажется, она не смогла свыкнуться с жизнью буржуа… Постойте… Сколько ей сейчас лет?.. Сорок, если не ошибаюсь… Она на четыре или пять лет моложе его… И совсем уже развалина… Очень рано она состарилась… Хоть я и не врач, комиссар, но заметил, что некоторые женщины, особенно женщины незаурядные, весьма тяжело переносят подобные перемены в жизни… Я слышал, она почти безумная и, случается, неделями не выходит из затемненной комнаты… Мне жаль Гайара… Он толковый малый, один из самых толковых, кого я знаю… Чтобы утвердиться, работал как вол… Сделал все, чтобы обеспечить Жанин роскошную жизнь… Одно время они жили на широкую ногу… Выходит, этого недостаточно… И теперь…
Если лицо метра Рамюэля выражало сочувствие, то его маленькие глазки светились веселой насмешкой.
– Вы это хотели узнать?.. Заметьте, я не открыл вам никакой тайны… Вы могли бы расспросить кого угодно в кулуарах Дворца правосудия…
– Я надеюсь, Жан-Шарль Гайар никогда не имел неприятностей с правовым советом адвокатов?
На этот раз метр Рамюэль с оскорбленным видом раскинул руки:
– Позвольте!.. Позвольте!.. С какой целью вы пришли сюда?
Он встал, бросил взгляд на часы, стоявшие на камине.
– Прошу извинить, но вы и сами могли заметить, что в приемной ждут несколько клиентов… В два часа у меня защита… Я полагаю, никто не знает о вашем визите ко мне и все, о чем мы с вами говорили, останется между нами…
И, направляясь подпрыгивающей походкой к двери, он театрально вздохнул:
– Бедная Жанин!..
Глава 6
Прежде чем поехать домой позавтракать, Мегрэ зашел на набережную Орфевр и как бы между прочим сказал Лапуэнту:
– Мне бы хотелось, чтобы ты как можно скорее обследовал улицу Ла Брюйер и все вокруг нее. Кажется, одна американская машина всегда, днем и ночью, стоит около дома метра Жан-Шарля Гайара…
Он протянул Лапуэнту клочок бумаги, на котором заранее написал номерной знак автомобиля.
– Я был бы не прочь узнать, в котором часу машина появилась там во вторник вечером и когда она уехала оттуда вчера утром или ночью…
Взгляд его больших глаз казался бездумным, спина ссутулилась, походка стала ленивой и тяжелой. Именно в такие минуты все, кто видел Мегрэ, в особенности его сотрудники, считали, что он сосредоточивается. Однако они глубоко заблуждались. И, как он ни разуверял их, они оставались при своем мнении.
На самом же деле то, что он делал, было немножко смешно, даже ребячливо. Он хватался за какую-то отрывочную мысль, крохотный обрывок какой-нибудь фразы и повторял ее в уме, словно школьник, старающийся вдолбить себе в голову урок. Он даже иногда шевелил при этом губами, бормотал вполголоса, стоя один посередине своего кабинета или на улице, неважно где…
Слова не обязательно имели смысл. Иногда это напоминало какую-то чепуху.
«Бывали случаи, когда клиенты убивали своих адвокатов, но я никогда не слышал, чтобы адвокат убил клиента…»
Это отнюдь не означало, будто комиссар обвинял Жан-Шарля Гайара в том, что он удушил тщедушного владельца «Лотоса» и других кабаре.
Жена Мегрэ была бы очень удивлена ответом, если бы во время завтрака спросила его внезапно: «О чем ты думаешь?» Возможно, он вполне искренне ответил бы, что не думает ни о чем. И в то же время перед его мысленным взором, словно в волшебном фонаре, проходили картины…
Эмиль Буле стоит у двери «Лотоса»… Да, там он стоял почти каждый вечер… Невысокий человек смотрел на небо, на текущую мимо толпу, которая, по мере того как сгущалась тьма, меняла ритм и как бы даже самое природу, и прикидывал выручку своих четырех кабаре…
А вот другая картина была непривычна для каждого дня: Буле под взглядом гардеробщицы входит в телефонную будку и набирает номер, который не отвечает… Набирает три раза… Четыре… В перерыве между звонками он выходит размяться то в зал, то на улицу… И только на пятый или шестой звонок на другом конце провода кто-то наконец берет трубку…
Однако Буле уходит не сразу. Стоя на тротуаре рядом с Микеем, он время от времени вынимает из кармана часы…
«Он не зашел домой, чтобы взять пистолет…» – едва не произнес Мегрэ вслух.