Гнев Севера
Шрифт:
— Я тоже с тобой, ирландец! — заявил Медвежонок.
— Ну уж нет! — мгновенно отреагировал Лис. — Вот только берсерка за спиной мне не хватало!
— Как знаешь, — согласился Свартхёвди, поскольку Лис был прав. Если у братца упадет планка, да еще в темноте, рубить он будет всех подряд.
— Строимся да поживее, пока англы всех не порубили! — крикнул Мурха.
И мы построились. И пошли.
— Хвитсерк! Я иду! — заорал Лис. К нему тут же присоединился Гримар. А потом и все остальные.
— Hvit! Serkr! Ek! Kom! — дружно подхватили без малого три сотни глоток.
И даже в звоне,
И мы пошли.
Насколько я мог понять — к берегу реки.
И пришли. В самую гущу.
Тут и я наконец-то смог принести хоть какую-то пользу, потому что сумел разглядеть противников. У четверых бойцов, которые бросились на меня из темноты, были светлые шеи.
Нет, до меня они не добрались, потому что не смогли прорваться через копейщиков. Но это явно были враги. И на них оказалась очень удобная для опознания вещица. Светлый шарф, надо полагать. Ничего нового в этом не было. Я сам пару раз так поступал, когда надо было в темноте отличить своих от чужих.
— Стрелки! Остановились! — заорал я по-скандинавски, а потом для надежности повторив по-словенски. А потом, тоже на двух языках: — Бей по белым шеям! По готовности!
И вся моя команда лучников, практически бесполезная в такой вот ночной свалке, наконец-то получила ориентиры. И, разошедшись шеренгой с правильными интервалами (как учили), занялась целевым отстрелом противника. В прикрытии они сейчас не нуждались, потому что в такой свалке рубят и колют противника, который рядом. А те, что на расстоянии тридцати шагов, да еще и в темноте… Их как бы и нет. А вот стрелы есть. Для обученного лучника на такой дистанции промахнуться — это все равно что Медвежонку рог с пивом мимо рта пронести.
Я сам не стрелял. Стоял со Слезой и Вдоводелом в руках. На всякий случай. Вдруг кто-то из мерсийцев сообразит, что происходит.
Никто не сообразил. Вернее, сообразил, что атака провалена. Долго и протяжно заревел рог, потом радостно и грозно заорали наши…
И все куда-то побежали.
Кроме нас.
Я решил, что моим стоит остаться в лагере и проорал соответствующую команду. Вдруг есть еще один вражеский отряд, который только и ждет, чтобы норманны увлеклись погоней. А еще я посчитал, что гонять врагов в темноте по незнакомой местности — идеальный вариант, чтобы угодить в ловушку или отхватить случайную стрелу от какого-нибудь перепуганного до смерти ополченца.
Понятно, что озвучил я позже Ивару именно первый довод.
Конунг похвалил меня за предусмотрительность.
И я себя тоже похвалил, потому что в хаосе ночной схватки мой личный хирд не потерял ни одного бойца.
А вот Короткая Шея потерял троих, а сам схлопотал чем-то тяжелым по ребрам, так что теперь ходил, слегка скособочившись.
Тем не менее Ивар считал, что план спровоцировать мерсийцев на ночную атаку удался. И глядел на соратников с гордостью, забыв о том, что идея изначально была моя.
Ну да я не в обиде. Мерсийцев мы потрепали основательно. И «засадный полк» Ивара сработал отлично. Сначала на него напоролись ополченцы фирда, которых заставили драпать мои стрелки, а потом Иваровы хирдманы зацепили фланг отступавших мерсийских дружинников.
В общей сложности мерсийцы потеряли около тысячи человек. Раз в двадцать больше нас. Правда, бойцов-профессионалов среди убитых врагов было не больше ста. Но все равно это была победа. Особенно приятная лично для меня, потому что двадцать девять этих самых профессионалов отправились в рай со стрелой в шее.
И теперь братья Рагнарсоны вынуждены были признать: мои стрелки — сила.
Именно это я своим и сказал: вы — сила, парни!
А Ивар подтвердил это заявление материально.
— Наша добыча! — порадовал народ Медвежонок, который с помощью шестерых сёлундских дренгов эту добычу и приволок. С трудом. Бескостный присвоил мою идею, но рассчитался за нее щедро. Все имущество тех, кого побили стрелы наших парней, досталось нам. Плюс четверть общей добычи, которая в основном состояла из оружия, одежды и кошелей павших и угодивших в плен. В плену же у нас оказалось полтора десятка местных вояк, из которых двое были танами и утверждали, что мерсийский олдермен, их сюзерен, непременно выкупит своих. И танов, и еще шестерых, которые оказались дружинниками этого самого олдермена.
Это было огорчительно. Нет, не то, что пленников выкупят, а то, что атаковал нас не король. То была местная инициатива. А король…
Я наконец узнал (от пленников, не от конунгов), почему Бургред потерял к нам интерес.
Шедшие водой викинги, возглавляемые Иваром и Бьёрном, поднялись по реке Трент и практически без сопротивления захватили славный город Ноттингем, будущую родину прославленного стрелка-разбойника Робин Гуда. Да уж, крутой пиар сделали англичане своей птичке малиновке [24] . Но именно что пиар. Мой Вихорек побил бы эту легендарную птаху играючи. Не говоря уже о Бури.
24
Robin — — зарянка, она же малиновка.
Глава 6 Олдермен Хуффа и «справедливость» победителя
— Ивар зовет тебя, ярл, — дренг-посланец был совсем молоденьким, чуть постарше моего Вихорька, но экипирован неплохо. И кого-то мне напоминал.
— Как тебя зовут? — спросил я.
— Уни.
— Не знаешь, Уни, зачем я понадобился конунгу?
— Ты ему нужен, чтобы говорить с пленными.
— Спасибо, Уни. Передай конунгу, что я буду незамедлительно.
Вежливый кивок, и дренг покинул шатер.
Ну да, теперь у меня есть шатер. Нельзя сказать, что выдающегося качества, но халява. Часть общей добычи. В принципе, мне как ярлу положено помещение. Хотя на свежем воздухе приятней. И спокойней.
— Со мной? — спросил я Медвежонка.
— Да. Когда Ивар спрашивает, всегда интересно.
Ага. Я помню, как он собирался «спрашивать» меня. Незабываемые впечатления.
К немалому удивлению, традиционного скандинавского допроса мы не увидели. Местный тан не истекал кровью у пыточного столба. Его даже не связали, и одежда на нем присутствовала. Исподняя.
— Я сказал ему, кто я, и он вроде готов рассказать все, что знает, — сообщил Ивар. — Поговори с ним, Хвити.