Гнев

Амблер Эрик

Я потратил два часа на то, чтобы освежить в памяти досье и обдумать ключевые моменты. Затем спустился в бар промочить горло. Минут через десять подошел консьерж и сказал, что мне звонят из Парижа. Сай начинал нервничать. Я попросил консьержа ответить, что меня нет, и сразу же уехал из гостиницы.

Днем прошел сильный ливень, дорога стала скользкой. Я видел, как машину, ехавшую передо мной, немного занесло на повороте, и вдруг заволновался.

А что, если я не доеду до «Реле-Флёри»? Допустим, попаду в аварию. Вдруг машина,

которая до этого вела себя безупречно, сломается? Вдруг я пропущу знак «одностороннее движение» и меня заберут в полицию? Много всякого может случиться.

Я планировал шикарно пообедать в «Бон Оберж», позвонить оттуда Саю и затем поехать на встречу. Теперь я передумал: решил, что поеду прямо в Ниццу и буду вести машину как можно аккуратнее. Если доберусь благополучно, то смогу спокойно пообедать: оттуда до «Реле-Флёри» лишь несколько минут езды. Если же, наоборот, случится что-то непредвиденное, у меня будет время, чтобы выпутаться из неприятностей.

Дождь обошел Ниццу стороной, и на улицах было сухо. Я зашел в бар «Рюль», подождал до семи тридцати и позвонил Саю на домашний телефон.

Он начал говорить, что весь последний час до меня дозванивался, но я оборвал его.

— Послушай. Я сейчас в Ницце и только что говорил с ней.

Сай взвизгнул от волнения.

— Как ты ее нашел? Как она выглядит? Что она тебе сказала?

— Я еще не видел, и пока она ничего не говорила. Мы с ней встречаемся сегодня около десяти. Только я, никакого фотоаппарата, масса шпионских предосторожностей, вымышленные имена. Судя по всему, она очень боится.

— Боится чего?

— Надеюсь, она мне скажет.

— Когда ты с ней разговаривал?

— Пару минут назад.

Он выругался от бессилия.

— А почему она согласилась?

— Пришлось кое на кого надавить. Но это к делу не относится. Таков наш уговор с посредником.

— С Чейзом?

— Нет, с совсем другим человеком. Я уже забыл, как его зовут, и вспомню, только если девушка не появится.

Последовала пауза.

— Ладно, мы это еще обсудим, — выдавил Сай наконец. — Но ты сказал, что она запретила снимать. Может, тогда стоит записать разговор на пленку?

— Об этом не было ни слова.

— Никаких свидетелей. Никаких фотографий. Нам же надо будет предъявить что-то, если потом будут опровержения. У тебя есть диктофон?

— Нет.

Даже если бы я, уезжая из Парижа, относился к этому заданию всерьез, я бы все равно не стал брать с собой диктофон — слишком уж большая обуза.

Сай сумел подавить раздражение; сейчас было не время читать мне нотации.

— Как думаешь, в Ницце его нельзя купить? — спросил он. — Лучше всего немецкий, на батарейках. Маленький, чтобы незаметно положить в карман.

— Записывать без разрешения?

— Это ты сам решай. Посмотришь по обстоятельствам. Деньги у тебя есть?

— Да.

— Позвони мне потом в редакцию, хорошо?

— Я

позвоню.

— И, Пит, не упусти ее. Постарайся сделать так, чтобы при случае мы снова могли ее достать. Если копы поднимут шум.

— Хорошо.

Под «копами» он подразумевал полицию.

— И, Пит… — Сай замолчал. Никак не мог меня отпустить. Ему ужасно хотелось, чтобы на моем месте был кто-нибудь с его подходом к журналистике. Лучше всего — он сам.

— Да?

— Не испорти дело — мало того что ты получишь огромную премию, так и старый козел отцепится от тебя навсегда.

— Мне надо спешить, иначе магазины закроются и я не успею купить диктофон.

— Да, конечно, позже поговорим. Я буду в редакции с ночной сменой ждать твоего звонка.

Наконец он повесил трубку.

Я отправился в город и ухитрился найти магазин аудиоаппаратуры, торгующий миниатюрными диктофонами. Продавец предложил мне модель с микрофоном, замаскированным под наручные часы, и показал, как пропустить провод через рукав и присоединить к диктофону в нагрудном кармане пиджака. Он, не переставая, восхищался хитроумным изобретением. Я чувствовал провод под одеждой, и мне было неловко.

Моя машина была припаркована у «Рюля». Идея шикарного обеда уже не казалась мне такой привлекательной, и я поел в маленьком ресторанчике в соседнем переулке.

В девять тридцать я был на Муайен-Корниш. В «Реле-Флёри» я приехал с запасом в десять минут. Это оказалось небольшое кафе рядом с заправкой. Обоими заведениями, по-видимому, владел один человек. Никаких домов поблизости не было. На парковке было много свободных мест. Очевидно, кафе обслуживало водителей грузовиков, ездивших по Корнишу.

Я припарковался рядом с маленьким фургончиком и зашел в кафе. Жизнерадостная официантка принесла мне кофе с коньяком.

Время тянулось медленно. Без пяти десять я спросил, где телефонный аппарат, и заплатил за жетон. Телефон был рядом с туалетом, и две минуты я убил там прежде, чем набрать номер.

Трубку взял мужчина.

— Можно попросить Адель? — сказал я.

— Кого?

— Адель.

— Тут нет никакой Адели. Вы ошиблись номером.

— А какой это номер?

Номер был тот, что дала она.

— Адель?

— Я же сказал вам, никакой Адели тут нет. У вас неправильный номер.

Он повесил трубку.

Я взял еще жетон и попробовал еще раз. С тем же результатом.

В полном отчаянии я вернулся к своему кофе. Я точно знал, что ничего не перепутал, когда записывал телефон. Либо она ошиблась, либо ей не удалось связаться с мужчиной, который отвечал мне по телефону, чтобы тот передал для меня сообщение. Теоретически существовал еще третий вариант: все это задумано, чтобы сбить меня со следа и дать возможность чете Санже скрыться, но мне не верилось. Кроме того, Санже не имело смысла прятаться, у меня было все, что нужно, включая фотографии.