Гнев
Шрифт:
Теперь надо было подумать о возможности слежки. Мистера Скурлети я оставил в кафе. Конечно, Сай и Боб Парсонс будут стараться меня найти, и я не склонен был недооценивать их настойчивость и изобретательность, но прошло еще очень мало времени. Однако поскольку я обещал принять меры предосторожности, пришлось за этим проследить.
Я зашел на вокзал, купил готовый обед, потом сел в машину и выехал на автостраду. Каньский Крест проехал без остановки. Перед поворотом на Антиб есть совершенно прямой участок примерно с километр длиной, и там я свернул на одиноко стоящую заправку и попросил механика
Улицу Карпоньяр удалось найти без труда. Это был круто взбиравшийся в гору тупик, выходящий на дорогу к Высокому Каню. Восемь домов скрывались за высокими заборами или железными решетками, загороженными высокими кустами. Должно быть, подобные виды греют душу семейству Санже — любителям уединения.
Я припарковался рядом с домом под номером пять и двинулся вверх по узкой мощеной улице. За кустами вдоль ограды номера восемь росли большие мимозы. Через кроны деревьев виднелись черепичная крыша и окно на втором этаже. В двустворчатые ворота вполне могла въехать машина. К решетке ворот были прикреплены листы железа, закрывавшие вид во двор. Рядом с воротами висел шнур от звонка: я потянул и обнаружил, что он не работает. Тогда я взялся за ручку ворот — они оказались не заперты, и я вошел внутрь.
Под полотняным навесом, натянутым на металлический каркас, стоял черный «ситроен». Дорожка справа от меня вела к входной двери. Отштукатуренный кирпичный дом, по-видимому, был построен в середине девятнадцатого века для местного доктора или адвоката. Вероятно, Санже потребовалось установить в нем современную сантехнику, поменять трубы и немного подкрасить. Снаружи дом выглядел уютным.
Я захлопнул калитку и пошел по тропинке между деревьями. Как только я двинулся к дому, входная дверь открылась. Едва я зашел, Люсия захлопнула дверь за моей спиной.
— На улице вас кто-нибудь видел?
— По-моему, нет. А какое это имеет значение? Ведь соседи знают, что в доме живут.
— Они думают, что я швейцарская немка, перенесшая пластическую операцию в результате автокатастрофы. Теперь прихожу в себя и ни с кем не желаю общаться. Появление мужчины в доме может их заинтересовать.
— А как же прислуга? — спросил я.
— У женщины, которая ходит убираться, катаракта — она почти ничего не видит. Продукты покупает она же. Я обещала оплатить ей операцию, когда доктор скажет, что пора.
— Очень благородно с вашей стороны.
Люсия пожала плечами:
— Это Адель предложила. Она считает, что в таком случае ей будет легче поверить в мою историю. А теперь объясните мне, что случилось.
Комната, в которую меня привела Люсия, оказалась совсем не такой, как я ожидал, судя по виду дома. Наверное, первоначально тут была терраса. Теперь ее огораживали толстые стены со сводчатыми окнами-амбразурами, а в углу появился массивный кирпичный камин. В одной из стен была устроена
Люсия, одетая в широкие брюки лимонно-зеленого цвета и замшевый пиджак, очевидно, привыкла к странному виду комнаты и поэтому нетерпеливо кривила губы, когда я с изумлением озирался вокруг.
— Да, да, все это очень необычно. Адель не успела ничего поменять. Но давайте сразу к делу. Мне надо знать, что произошло.
Я рассказал ей о Скурлети.
Она внимательно слушала, затем попросила меня подробно описать его внешность.
Я описал.
— У вас сохранилась его визитка?
— Вот.
Люсия внимательно изучила ее с обеих сторон.
— Его интересовал только Патрик?
— Филип Санже, вы хотите сказать? Да.
— Он не упоминал никаких других имен?
— Нет, но я тоже не упоминал, когда пытался отыскать вас. В случайное совпадение я не верю. А вы?
— Я тоже. — Она снова осмотрела карту. — Подозреваю, что это итальянцы.
— Какие итальянцы?
Она проигнорировала мой вопрос, и к ней вдруг снова вернулась подозрительность.
— А что вы делали в муниципалитете?
— Искал нужный мне адрес. И другие адреса Санже тоже.
— Зачем?
— Адель Санже сообщила, что вы можете переехать. Я хотел, чтобы у меня была возможность быстро отыскать вас, если понадобится.
— Я обещала поставить вас в известность, — сказала она как будто оправдываясь, — и кроме того я уже дала вам интервью.
— Да, вы дали мне интервью, но вы ведь не рассчитываете, что я всерьез вам поверю?
Люсия ненадолго задумалась, а потом заметила:
— Это не слишком-то вежливо.
— Да, я понимаю, у вас есть веские причины не говорить всю правду.
Она снова улыбнулась. С улыбкой на лице она была совершенно очаровательна.
— Да. И особенно вам.
— Почему мне особенно?
В ее глазах появилось насмешливое выражение, насмешливое и оценивающее, потом она засмеялась.
— Знаете, поверил даже Патрик.
— Во что?
— В историю о том, что ради обещания, данного Адели, вы послали свою газету ко всем чертям.
— Я не посылал их ко всем чертям, а только ушел от них.
— Не вижу разницы. Вы сделали красивый жест. — Люсия закатила глаза в сторону Мадонны и прижала руку к груди. — Журналист, который держит слово.
— Вы не верите в подобные жесты, я понял.
Я старался сдерживать свое раздражение.
— Конечно же, нет.
Улыбка стала презрительной.
— Ну и напрасно. Зачем мне это выдумывать?
Она сделала вид, что восприняла вопрос серьезно.
— Ну что ж, дайте подумать. Адель мне вас описала. Сказала, что вы симпатичный блондин, очень умный и очень серьезный, только немного грустный, потому что вам выпали тяжкие испытания. Она не сказала, что вы идиот.