Гневное небо Испании
Шрифт:
— Догадки следовало проверить. Теперь все ясно. Платон подтвердит.
— Платон, говоришь? — рассмеялся Птухин. — Тогда зови мудреца.
Втроем мы проговорили долго. Евгений Саввич скрупулезно интересовался всем, что составляет сущность тактической новинки, которую мы применили в воздушном бою.
Птухин остался доволен. Прощаясь с нами, он мимоходом сказал:
— Не плохо бы вам подышать морским воздухом. Что ж, в ближайшее время будете на побережье Средиземного…
Тон, каким это было сказано, веселым не назовешь.
Мы поняли: в наступлении на Сарагосу настал перерыв.
Почему
Оперативный план Сарагосской операции во многих аспектах напоминал план Брунетской операции, в которой был допущен ряд ошибок. Сходным было распределение целей между частями, участвовавшими в операции. Одинаковым было количество войск (около 80 тысяч человек). Похожей была и схема развертывания войск.
Испанские товарищи отметили, что в этой операции они использовали силы, достаточные для взятия Сарагосы или по крайней мере для того, чтобы заставить Франко остановить свое наступление против Сантандера, захваченного им позднее — 26 сентября. Но здесь вновь повторились ошибки, имевшие место в других сражениях. Одна из таких ошибок — распыление сил. Республиканские войска стремились овладеть многими второстепенными объектами, вместо того чтобы сосредоточить удары по основным на главном направлении.
Нас интересовал вопрос: имело ли для республиканцев какое-либо значение взятие городов Кинто и Бельчите, особенно Бельчите, где были растрачены все резервы?
— Нет, не имело, — ответил нам один из авторитетных командиров-республиканцев.
Далее он пояснил свою мысль примерно так. Кинто и Бельчите отвлекли, сковали несколько республиканских дивизий. В то же время между Кинто и Бельчите имелся разрыв в 30 километров, защищенный очень небольшим числом войск противника. Это позволяло без задержки двигаться к основной цели — Сарагосе. Авангарды республиканских частей находились в 14 километрах от нее, и фалангистов охватила паника. Идея операции против Сарагосы была правильной и захват ее возможен.
— Паника фалангистов в Сарагосе была сильной, — подчеркнул наш собеседник, испанский полковник. — И если бы наши войска приблизились к городу, они вынудили бы противника бежать оттуда. И тогда почти наверняка Франко снял бы свои части из-под Сантандера, где развивал наступление. Мы же медлили. Первые моменты паники в Сарагосе прошли. Франкистское командование не могло не заметить, что мы повторяем ошибку, бросившись на Бельчите, вместо того чтобы двигаться вперед. Франко предпочел пожертвовать этим городом и его гарнизоном и не приостановил свое наступление на Сантандер…
Испанские общевойсковые начальники, с которыми мы беседовали, отметили, что в Сарагосском сражении активно действовала наша авиация. Она сыграла важную роль, особенно в первые дни боев. Республиканские самолеты не только поддерживали продвижение различных групп войск, но и бомбили и неоднократно обстреливали из пулемета части противника на марше и его центры сопротивления, а также аэродромы, главным образом в районе Сарагосы.
Сарагосская операция, ее перипетии, сложности, ее плюсы и минусы вызвали у нас, летчиков,
Глава 6. Дерзкая штурмовка
Тревожная осень. — Нет, не забыть тебя, Валенсия… — Снова на Арагонском фронте. — Бомбовый удар по «Черным стрелам». — Первый бой с «мессерами». — Не дремлет «пятая колонна». — Душевные контакты комиссара Усатого. — Смелый замысел воздушной операции. — Штурмуем Гарапенильос. — 50 вражеских самолетов разбиты. — Письма с Родины. — Принимаем питомцев советских авиашкол. — Налет на крейсер и эсминцы
Эскадрилья Ивана Девотченко базировалась на Сагунто, а остальные группы — по побережью, вплоть до Барселоны. Мы держим путь к одному из прекраснейших городов Средиземноморья. Валенсия и ее пригороды с высоты выглядят, пожалуй, красивее, чем с земли. Под крылом стелется зелено-золотистый ковер апельсиновых рощ. Они тянутся на многие километры. И из этой зеленой ряби, словно острова, поднимаются белоснежные дома. Их становится все больше и больше, но они не вытесняют зелень, а утопают в ней — это сам город. Дальше простирается изумрудное вдоль берега море. Оно отбито от земли белой оторочкой прибоя. Мористее цвет воды становится более темным и у самого горизонта переходит в густой ультрамарин.
Удивительно красиво. Зелень ласкает взгляд. Особенно после того, как мы больше месяца видели перед собой желто-бурый, бедный растительностью пейзаж Арагона. Трудно даже поверить, что и там — уголок Испании.
Провинции страны не велики, если измерять их нашими российскими масштабами. А контрасты пейзажные и социальные — разительны. Они такие же, как в городе Валенсии или Барселоне: идешь улицей вдоль фешенебельных особняков, дворцов, а свернешь в сторону и окажешься лицом к лицу с низенькими хибарками, глинобитными постройками с рамами без стекол: не хватало стекла. И не только стекла. Я видел, как в деревнях на берегу реки Гаудалавьера (Турин) женщины отчаянно мяли, терли, колотили белье: у них не было мыла. Я голодно люди жили. Картошку сажали всюду, где только чернел клочок земли: и на цветочных клумбах, и на теннисных площадках. В Валенсии не раз в глаза бросались длинные очереди за мукой, хлебом, мясом, за растительным маслом, за рыбой. И в очередях не услышишь ни ропота, ни ссор, только видишь бледные, худые лица измученных старушек, стариков, подростков.
Там же, в Валенсии, а раньше в Барселоне мы побывали на выставке детских рисунков. На многих из них очень яркими красками — багровыми или изумрудными — изображались самолеты.
Жители Валенсии при встречах и беседах с восхищением рассказывали историю родного города — одного из древнейших в Испании. Мы узнали, что он является центром искусственно орошаемого садоводческого района Валенсийская Уэрта, располагает военной, шелковой, суконной, табачной, консервной, кожевенной промышленностью, производит фаянсовые и стекольные изделия. Гордились валенсийцы своим университетом, основанным еще в 1500 году, и музеем с великолепными картинами Веласкеса, Гойи и других мастеров кисти.