Гнездо Сарыча
Шрифт:
– И что?
– Воины Элеаса Мантахэйла носили форму и оружие с отличительными знаками. В видениях Касильды есть эпизод -её похититель кидает в стену нож, на рукояти которого изображение пикирующего ястреба.
– Нож можно найти, украсть или купить.
– Я не договорил, Астид. Кроме снаряжения, метка ставилась на тело воина. Касильда помнит и её – тот же рисунок ястреба на груди её похитителя, точно напротив сердца. Именно под этим прозвищем он появляется на «птичьей арене» - Ястреб.
Астид сложил руки на груди.
–
– Многое. Индивидуумы, подобные ему, умеют делать лишь одно – драться. Где угодно – на поле боя, на арене, в городских подворотнях. Другой жизни они не знают. Самое вероятное место, где его можно найти – война.
– Но сейчас нет войны.
– Здесь нет, - кивнул Гилэстэл.
– А вот в Сеттии она в самом разгаре.
– Где это? – недоуменно свел брови Астид.
Князь чуть улыбнулся.
– Это очень маленькая страна. На востоке от Вааспурта лежит горный хребет. В одной из долин находится Сеттия. В соседней– Веладия. Между ними не один год идет спор за перевал, по которому проходит тракт на Вааспурт. Обе страны малочисленны, и основной воинской силой с обеих сторон выступают наемники. Есть вероятность, что Ястреб там. Это нам и надо выяснить.
– Вы шутите, Ваша светлость? – усмехнулся Астид. – Как можно по таким скудным сведениям кого-то найти?
– Можно, Астид. Есть еще имя.
– Имя? – встрепенулся полукровка.
Гилэстэл кивнул, чуть улыбнувшись.
– Его зовут Доэйр. Эльф-наемник за пределами Маверранума не такое уж частое явление. Найди его, Астид. И сделай так, чтобы он вернулся в Вааспурт.
– На это уйдет немало времени.
– Мы никуда не торопимся.
– Разве вы не собираетесь рассказать все это Ригестайну?
– Собираюсь. Но не всё.
– /-
Тощий сгорбленный попрошайка, закутанный с головой в пыльное рванье, сидел у террасы. Поворачивая голову на звуки шагов и голоса, водил из стороны в сторону бельмами незрячих глаз. Тянул гнусавым голосом на «васпе»:
– Пода-айте, пода-айте.
На террасе появилась женщина в фартуке, плеснула через перила помои в жухлую траву.
– Эй, бродяга, - окликнула негромко нищего. – Лови.
На колени слепого упала половинка зачерствевшей краюхи. Нищий пошарил руками, нащупывая подаяние, убрал в котомку за спиной.
– Долгой жизни тебе, добрый человек. Пода-айте, пода-айте.
На дороге, вынырнув из-за поворота, показались двое верховых. Медленным шагом подъехали к трактиру, спешились у коновязи. Трактирщица зевнула, глядя на вооруженных мужчин, и скрылась в кабацких недрах. Нищий потянул руку на звук тяжелых шагов – «Пода-айте». Не удостоив его и взглядом, приезжие поднялись на крыльцо. Шедший последним воткнул в столб штык с сеттийским вымпелом.
Рекрутеры расположились подальше от крыльца, в тени навеса. Выложили на стол бумагу, перья, дорожную чернильницу-непроливайку.
–
Женщина в фартуке выглянула из дверей, недовольно скривила губы. Но все же принесла тугой бурдюк и две кружки.
– Зряшно приперлися, - проворчала она. – Который день, как нет никого. Всех распугали своими драчками. Была хорошая дорога, спокойный тракет. Кто таперича сюды сунецца?
– Язык придержи, - лениво ответил ратник, снимая короткий плащ с гербом Сеттии – шесть звезд над горным пиком на синем поле. Снял перевязь, бросил её небрежно на соседний стул, оставшись в тунике до колен. – Я в такую жару сюда тащился не для того, чтобы тебя слушать. Пусть твою болтовню муж твой слушает. Наливай.
– Платить чем станешь? Сызнова казенну бумажку сунешь?
– А то, - хохотнул рекрутер. – Вот она, моя оплата.
Он дотянулся до перевязи, вынул из кошеля затертую бумагу с печатью, прихлопнул её ладонью на столе.
– Вот. Читай. «… и оказывать всякую помощь по запросу, в том же числе лошадьми, фуражом и провиантом». Так что будь хорошей сеттийкой, неси провиант, как писано.
– Грамоте я не разумею. Оно и так понятно, что задарма кормиться будете. Да токмо ваши бумажки мне – на подтереться, я под них не подпадаю. Потому как телитория ента – нитрай… нитрана…
– Нейтральная, - подсказал второй ратник, утирая лоб краем туники.
– Она и есть, - подбоченясь, кивнула трактирщица.
– Это пока, - отмахнулся первый. – Скоро Сеттия станет владелицей этого тракта, и тогда не только твой трактир под неё подпадет, но и ты сама можешь подпасть под топор за саботаж. Хватит болтать, живот уж подвело.
– Намедни веладские наймаки тако же хвалилися. И тако же задарма объедали. Поскорее бы вы друг друга поубивали, что ли, - кинув досадливый взгляд на ратников, трактирщица неторопливо удалилась.
Вскоре на столе перед рекрутерами пыхтела ибрызгала жиром широкая сковорода, на которой в шкворчащем сале потрескивал десяток жареных яиц.
– Жрите, дармоеды, - вздохнула трактирщица, ставя на стол корзинку с хлебом и кидая ложки.
Ратники, шикая и дуя на обжигающие шкварки, накинулись на еду. Нищий приподнялся, держась за обрешетку террасы, поводя носом в сторону едоков.
– Пода-айте, люди добрые.
Первый ратник, кинув на него взгляд, передразнил:
– По-ода-айте-е…. А ты заработай. В рекруты пойдешь?
– Я слеп. Какой от меня толк?
– А-а, на это всем плевать. А что? Харч казенный. Хоть живот набьешь досыта. Нынче в сеттийской армии каких только уродов и иноверцев нет. Все едино – мясо до первого боя.
– Что, и северяне есть?
– Есть.
– Ну да! – с сомнением хихикнул нищий. – Эльфы? В сеттийской армии?
– Я же сказал – есть! А тебе какое дело? – спохватился ратник, подозрительно приглядываясь к нищему.
– А сколь платят?
– Тебе до смерти хватит. Так что, записать тебя?