Гнездостроители

Фрэнк Херберт

Гнездостроители

Жил некогда слорин с односложным именем.

Верят, что он сказал: "Для каждого из нас

свое место, и каждый из нас на своем месте".

Народное сказание племени Корабля-Сеятеля

В слорине, пославшем своего единственного отпрыска, необученного и неиспытанного юнца, на такую потенциально опасную миссию, как эта, должна быть толика безумия, сказал себе Смег.

Логическое обоснование его решения было ясным: ядро колонии должно сохранять своих старших ради их обширной памяти. Самому младшему в группе было логично вызваться добровольцем на этот риск. Пока...

Смег усилием воли выбросил подобные мысли из головы. Они ослабляли его. Он сосредоточился на управлении серым ведомственным "плимутом", который был заказан в правительственном гараже столицы государства. Машина требовала значительного внимания.

"Плимуту" было только два года, но дороги из красного кирпича с глубокими выбоинами сделали его по крайней мере вчетверо старшим. Все части его болтались. Пока он преодолевал изрытый колеями склон и спереди, и сзади машины, доносились разнообразные скрипы. Дорога привела в тенистое ущелье, почти лишенное растительности, и пересекла дребезжащий настил деревянного моста, соединявшего берега сухого русла ручья. Машина вскарабкалась на другую сторону через древние овраги, миновала зону чахлого кустарника и выбралась на ровное место, которое пересекла за два часа.

Смег рискнул посмотреть на молчаливо сидящего Рика, своего отпрыска. Юноша вышел из стадии куколки со сносным человеческим обликом. Нет сомнений, что в следующий раз у Рика получится лучше - если, конечно, у него будет возможность. Но он полностью уложился в семидесятипятипроцентный предел точности, установленный для себя слоринами. Было установленным фактом, что натренированные чувства видят то, что они ДУМАЮТ, что видят. Сознание склонно восполнять недостающие элементы.

Подталкивание со стороны мыслеоблака слоринов, разумеется, помогало, но это несло свои опасности. Сознание, получившее толчок, иногда развивало свои собственные силы - с ужасающими результатами. Слорины давно научились полагаться на направленную передачу узкого мысленного луча и располагаться в сеть, ограниченную довольно коротким радиусом действия луча.

Однако Рик не упустил ничего существенного для человеческой внешности. У него было мягкое тонкое лицо с трудно запоминающимися чертами. В глазах его была прозрачная ласковость, заставлявшая человеческих самок отбрасывать всякие подозрения, а самцов - ревниво прыгать. Волосы у Рика были грубыми, но приемлемо черными. Плечи были чуть высоки, а грудная клетка слишком широка, но общий эффект не вызывал лишних вопросов. Это был очень важный момент: никаких придирчивых вопросов.

Смег позволил себе молча вздохнуть. Его собственная форма - этакий правительственный чиновник средних лет с сединой на висках, слегка полноватый и сутулый, со слабыми глазами за стеклами очков в золотой оправе - был более традиционен для слоринов.

"Жить на обочинах, - подумал Смег.
– Не привлекать никакого внимания".

Иными словами, не делать того, что они делают сегодня.

Сознание опасности принудило Смега к чрезвычайному контакту с этим телом, сформированным его пластичными генами. Это было хорошее тело, достаточно близкая копия, чтобы скрещиваться с туземцами. Сейчас Смег ощущал его изнутри, как оно было, тонкий слой новизны, натянутый поверх древней субстанции слорина. Оно было хорошо знакомо и в тоже время беспокояще незнакомо.

"Я Самакторокселансмег, - напомнил он себе.
– Я семисложный слорин, каждое дополнение к моему имени - это честь для моей семьи. Клянусь куколкой моего студнепредка, на произнесение имени которого требуется четырнадцать тысяч ударов сердца, я не потерплю неудачи!"

Вот! Это тот дух, что нужен ему - вечный скиталец, временно связанный, но все же не знающий границ.

– Если ты хочешь плыть, ты должен войти в воду, - прошептал Смег.

– Ты что-то сказал, па?
– спросил Рик.

Ах, это очень хорошо, подумал Смег. Па - непринужденное разговорное словечко.

– Я готовлюсь к "божьему суду", так сказать, - ответил Смег.
– Через несколько минут мы должны разделиться.
– Он кивнул вперед, где над горизонтом начал подниматься горб города.

– Думаю, мне следует прямо войти и начать спрашивать про шерифа, предложил Рик.

Смег сделал резкий вдох, жест удивления, соответствующий этому телу.

– Сначала разведай ситуацию, - сказал он.

Смег все более и более начинал сомневаться в мудрости решения послать туда Рика. Опасно, чертовски опасно. Рика могут необратимо убить, разрушить вдали от способной восстановить его куколки. Хуже того, его могли разоблачить. Это была реальная опасность. Дайте аборигенам знать, с чем бороться, и они разработают чрезвычайно эффективные методы.

Память слоринов хранит множество ужасных историй в подтверждение этого факта.

– Слорин должен оставаться готовым принять любую форму, приспособиться к любой ситуации, - сказал Рик.
– Это так?

Рик высказал совершенную аксиому, подумал Смег, но действительно ли он ее понял? Как он мог это сделать? У Рика пока нет полного контроля над поведенческими шаблонами, которые приходят вместе с этой специфической телесной формой. Смег опять вздохнул. Если бы только они спасли инфильтрационную команду, незаменимых специалистов.

Мысли, подобные этой, всегда вызывали еще более тревожащий вопрос: СПАСЛИ ИХ ОТ ЧЕГО?

До неизвестного бедствия на Корабле-Сеятеле было пятьсот куколок. Теперь было четверо прародителей и один новый отпрыск, созданный на этой планете. Они были потерпевшими крушение, не знающими даже природы того действия, что заставило их бежать через пустоту на спасательной капсуле с минимальной защитой.

Четверо из них появились из капсулы в виде базисных слориновских полиморфов и обнаружили, что находятся в темноте посреди степного ландшафта со скалами и деревьями. К утру там появились четыре новых дерева - наблюдающих, слушающих, сравнивающих с воспоминаниями, накопленными за промежуток времени, достаточный, чтобы биллионы подобных планет могли развиться и умереть.

Капсула выбрала отличный участок для приземления: ни одной чувствующей структуры поблизости. Слорины теперь знали местное название района Центральная Британская Колумбия. Это было место неизвестных опасностей, чья химия и организация требовали самой тщательной проверки.