Гобелен
Шрифт:
Он пошел спать, видя перед собой этот образ. Он ничего не знал о ней, держа слово и оставаясь в стороне. Но она была его. Его. У него совсем нет прав?
Ворочаясь в постели, он ногой коснулся ноги Мариан. Сейчас она мирно спала, не подозревая о смятении чувств на его половине кровати. «Я больше не могу этого выносить. Завтра же все выясню и плевать на последствия».
Утром он подождал до половины десятого, времени, когда, по его расчетам, муж должен был уйти на работу. Сердце бешено стучало в груди, когда он снял трубку телефона.
– Номер, пожалуйста, –
– Алло.
Это был ее голос.
Губы Поля шевелились, не производя ни звука.
– Алло. Кто это?
Вопрос прозвучал нетерпеливо.
– Анна, – произнес он.
– Ох!
– Мне надо поговорить с тобой.
– Ox, – прошептала она, – ты же обещал мне. Что, если бы кто-то другой подошел к телефону или был бы в комнате сейчас? Ты обещал.
– Я знаю. Прости. Я больше не буду. Но мне так надо, только один раз.
Она беспокойно спросила:
– Что-то случилось? Ты не болен?
– Нет. Но ужасно волнуюсь. Анна, я хочу увидеть ребенка.
– О, мой Бог! О чем ты говоришь?
– Ей девять лет, а я не знаю ее.
Он старался говорить очень спокойно, очень убедительно:
– Я ничего не знаю о ней, это несправедливо, Анна. Это жестоко.
Он услышал, как она вздохнула.
– Мое сердце разрывается, но что я могу сделать?
– Послушай, Анна, я хочу увидеть Айрис. Я хочу поговорить с ней. Ты должна помочь мне устроить эту встречу.
– Поль! Ты сошел с ума! Ты хочешь погубить ребенка! Что она подумает?
– Неужели ты думаешь, что я способен навредить кому-нибудь из вас? Ты не можешь так думать! Все, что я прошу, это случайную встречу. Она не узнает, кто я.
– Но она расскажет отцу. Она все ему рассказывает. К тому же у него всегда были смутные подозрения относительно нас с тобой.
– Послушай, мы встретимся случайно, ты расскажешь об этом дома. Ведь может же такое произойти? Возьми Айрис в кафе на ланч в следующую субботу. Ты так делаешь?
– Не часто.
– Но ты могла бы разок, правда? – настаивал Поль.
– Наверное, – испуганно согласилась она.
– Тогда все в порядке. Ты войдешь, а я уже буду там. Я подойду к вам, поздороваюсь, выражу свое удивление и предложу вам позавтракать вместе со мной. Я все сделаю совершенно естественно и открыто.
Она не отвечала.
В отчаянии он воскликнул:
– Все будет совершенно невинно. И Айрис сможет рассказать обо всем дома.
– О, мой Бог! Будет так тяжело сидеть там с вами двумя.
Наступило долгое молчание.
– Алло! Ты здесь?
– Я здесь, Поль. Я здесь… Хорошо, я сделаю это. Только один раз. Я понимаю, что должна.
Его сердце билось бешено. Наверняка за ее спокойным лицом скрывалось то же волнение.
– Вот Айрис, – сказала она Полю и повернулась к девочке. – Мистер Вернер, старый друг, я знала его еще до твоего рождения.
Девочка пристально смотрела на Поля. У нее было маленькое, острое серьезное личико, старообразное, некрасивое, кроме темных и необычно выпуклых глаз. Он улыбнулся и получил в ответ застенчивую улыбку. Что-то в ее внешности поразило его, что-то знакомое: широкие скулы и глубокая ямочка на подбородке. Поразительные, огромные глаза, похожие на глаза с той акварели… И похожа она на его мать. Он смотрел на лицо своей матери!
Она была одета, как одеваются дети в Лондоне – в твид с бархатным воротником.
Анна была в фиолетовом шерстяном пальто, на голове – меховая шляпа и в ушах – золото. Ее муж, видимо, неплохо зарабатывает на строительном буме. Полю не хотелось вспоминать о ее муже.
Они нашли столик и сняли пальто. Платье Анны было грязно-розового цвета. Она сняла шляпу, сказав, что слишком жарко, и открыла свои блестящие волосы цвета красного дерева, которые так любил Поль. Она изменила прическу, волосы теперь были короче, но так же загибались, обрамляя лицо.
– Ты нарушила правило, – весело сказал он. Надо было как-то начинать разговор. – Рыжим ведь не полагается одеваться в розовое?
– Напротив, им следует так одеваться. Так учила меня одна француженка в Париже, когда Джозеф покупал мне вечернее платье, кстати, розовое.
Опять Джозеф…
Надо было поддерживать диалог. Нет, они больше не строят дома, похожие на те красивые из коричневого камня, что к западу от Центрального парка. Да, выборы президента прошли напряженно. Да, в Германии дела неважные; кузен Поля написал, что национал-социалисты с каждым годом набирают силу. Он чувствовал, как бегут минуты. Такого случая больше не будет, это он понимал. Но как долго можно есть сандвич и мороженое? Он видел, разговаривая о всякой всячине, как Айрис изучает его. Надо быть осторожным, чтобы с губ не сорвалось лишнее слово.
Вдруг девочка спросила:
– Вы знаете моего отца, мистер Вернер?
– Кажется, я видел его однажды, – спокойно произнес Поль. – Давно это было.
Рабочий в кепке, идущий через вход для прислуги, смущенная Анна представила их. Кепка приподнимается.
Поль отпил воды, пока Анна искала что-то в сумочке. Разговор угас.
– Расскажи мне о своей школе, – попросил он, зачем-то добавив: – У меня есть маленький племянник, чуть старше тебя. Он любит приходить ко мне со своими вопросами, какой предмет выбрать и все такое.