Гобелены Фьонавара (сборник)
Шрифт:
Однако же все они хорошо знали, что означает такая «гримаса», и после странноватого приема, оказанного им Айлероном, искренняя радость мага и его Источника для них означала одно: вот теперь они действительно во Фьонаваре! А Дженнифер просто расплакалась, когда Мэтт ласково сжал ее руку.
– Мы ведь так и не знали, – сказал с виноватым видом Лорен Серебряный Плащ, и голос его дрогнул, – удалось ли Ким вытащить тебя оттуда! И только Джаэлль слышала ее последнее предупреждение насчет Старкаша. А ведь оно спасло немало жизней! Мы бы непременно тогда ринулись на штурм твердыни Ракота.
– А потом
– Мы могли бы, например, предложить нашим гостям вина, – заметил гном довольно язвительным тоном.
– Да-да. Шаин, подай кубки и вино тем, кто захочет, – с рассеянным видом сказал Айлерон. – Нет, нам совершенно необходима Ким! – продолжал он. – Самое важное – это узнать, как Могриму удается управлять зимой. Такого он прежде не умел. И Светлые это подтверждают.
– Он что, делает зиму более жестокой? – очень серьезно спросил Пол.
Наступила тишина. Прервал ее Лорен.
– Нет, ты не понял, – мягко заметил он. – Он просто создает зиму. И совершенно перепутал уже все времена года. Снег идет здесь уже девять месяцев, Пуйл. А ведь всего через шесть ночей канун Иванова дня!
Они посмотрели в окно. Стекло было покрыто ледяной коркой. И снова шел снег; и ледяной ветер завывал над стенами Парас Дервала; и, несмотря на то что в комнате были растоплены два камина и горело множество факелов, было весьма прохладно.
– Господи! – вырвалось у Дэйва. – А как же дальри?
– Они все собрались на берегах реки Латам, – ответил Лорен. – И люди, и элторы.
– Все – в одном-единственном уголке? – воскликнул Дэйв. – А ведь им принадлежит огромная Равнина!
– Принадлежала, – сказал Айлерон, и в голосе его послышался беспомощный гнев. – Сейчас – пока длится эта зима – Равнина уже не принадлежит дальри.
– И мы никак не можем остановить ее? – спросил Кевин.
– Нет, пока не узнаем, как он ею управляет, – ответил Лорен.
– Значит, вам нужна Ким?.. – задумчиво проговорил Пол. Он давно уже отошел от остальных и стоял у окна.
– Да. И еще кое-кто. Я бы хотел, чтобы сюда приехал Герейнт, шаман из племени Ивора. Я надеюсь совместными усилиями выяснить, не можем ли мы пробиться сквозь этот ледяной панцирь, сквозь эти глубокие снега и найти источник зимних холодов. Если же нам это не удастся, – продолжал маг, – мы можем проиграть войну еще до того, как она по-настоящему начнется!
Айлерон не сказал ни слова: все и так было написано у него на лице и в горящих глазах.
– Хорошо, – осторожно начала Дженнифер. – Ким, по всей вероятности, уже на пути сюда. Во всяком случае, я надеюсь на это. Да и мне, по-моему, есть что рассказать Лорену и Мэтту.
– Прямо сейчас? – спросил Кевин.
– Почему бы и нет? – Она улыбнулась, хотя улыбка эта и показалась ему несколько вымученной. – Вот только выпью немного вашего вина, хорошо, Шаин? Если никто не возражает, конечно.
И через несколько минут она действительно удалилась вместе с магом и его Источником в дальнюю комнату. Остальные только переглянулись.
– А, между прочим, где Диармайд? – спросил вдруг Кевин.
– А как ты думаешь? – ответил ему Айлерон.
Примерно за
Делать ему было практически нечего; он уже разжег огонь в том камине, что в гостиной, да такой, что тепло должно было сохраниться до утра. И знал, что если Брок вернется раньше, чем Лорен и Мэтт, то непременно подбросит дров.
Прислуживать магам всегда довольно легко. Зерван уже целых двадцать лет занимался этим, с тех самых пор как ему сказали, что сам он, видно, совсем из другого теста. Ничего удивительного: он с ранних лет чувствовал, что это, собственно, так и есть. Хотя все трое магов ему очень нравились – даже Метран, хотя вспоминать о нем было горько; Метран стал мудрым и умелым магом еще до того, как состарился, и задолго до того, как оказалось, что он предатель. Зервану и Парас Дервал тоже очень нравился, нравилось, что в этом городе жизнь бьет ключом, нравилась близость дворца. Очень приятно было оказаться порой в самом центре событий.
Когда Тайрнон попросил его остаться у него на службе, Зерван был польщен и с удовольствием остался.
За эти двадцать лет изначальная симпатия переросла во что-то весьма похожее на любовь. Эти четверо – Лорен и Тайрнон, Мэтт и Барак – были, пожалуй, самыми близкими Зервану людьми, чем-то вроде его семьи, и он беспокоился о них, проявляя порой даже некоторую излишнюю суетливость, и старался не упускать из виду ни одной мелочи.
Правда, его спокойная жизнь была несколько нарушена, когда год назад у них поселился Брок из Банир Тала. Но, хотя этот гном явно принадлежал к высшему рангу среди своих, помехой он никому не стал, да и особой требовательностью тоже не отличался. Кроме того, Зерван сразу оценил его безоговорочную преданность Мэтту Сорену. Зерван всегда считал, что Мэтту, когда он стал Источником Лорена, пришлось слишком многим поступиться, так что было даже неплохо иметь под рукой Брока – по крайней мере для поддержки, – ибо тот полностью разделял это мнение Зервана.
Именно благодаря Броку Зерван в итоге понял, почему Мэтт время от времени впадает в такое мрачное уныние и надолго замолкает, хотя излишняя разговорчивость ему и без того свойственна не была. Теперь-то все встало на свои места: Мэтт Сорен, который прежде был королем Банир Лок, становился молчаливым и мрачным оттого, что ему приходилось сопротивляться вечному и непрекращающемуся зову Калор Диман, Хрустального озера. Все короли гномов, как объяснил Зервану Брок, непременно должны в полнолуние провести ночь на берегу этого волшебного озера, расположенного между горами-близнецами Банир Лок и Банир Тал. И если после увиденного этой ночью они оставались живы и сохраняли рассудок, то уже уверенно могли предъявлять права на знаменитый Алмазный Венец. Но уже никогда, сказал Брок, никогда в жизни они не могли избавиться от приходящего, точно приливы и отливы, зова Калор Диман. И как раз во время таких «приливов», как догадывался теперь Зерван, Мэтт часто не мог уснуть, особенно когда близилось полнолуние, и до рассвета мерил комнату тихими и осторожными шагами.