Гобелены Фьонавара (сборник)
Шрифт:
– Не может быть! Она же ненавидит Исанну! И Диармайда!
– Ну, Исанну она и должна ненавидеть. А Диармайд… Он почти у всех вызывает… весьма сильные, хотя и очень различные чувства. – На губах гнома появилось некое подобие улыбки. Почему-то всегда казалось, что улыбаться ему невыносимо трудно. – Просто Джаэлль очень хочется все про всех знать! Возможно, она подозревает, что Переход действительно совершили пятеро, но даже если б она была абсолютно в этом уверена, то никогда не сказала бы об этом Горлису. Вот кого, кстати, действительно следует опасаться.
– Мы его и видели-то мельком.
– Однако он почти все время
– И король приблизил к себе Горлиса? – догадалась Дженнифер.
Гном остро глянул на нее и кивнул:
– У тебя проницательный ум. Именно это и произошло.
– А что же Диармайд?
– А ЧТО Диармайд? – Мэтт сказал это с таким неожиданным раздражением, что Дженнифер от души рассмеялась. И вскоре гном тоже захохотал – глухим, рокочущим хохотом.
Дженнифер смотрела на него с удовольствием. В Мэтте Сорене чувствовалась некая особая надежность и сила, и от него исходило ощущение глубоко коренившегося здравого смысла. Дженнифер Лоуэлл взрослела, почти никому полностью не доверяя, особенно мужчинам, но сейчас она совершенно точно знала, что гном – один из тех немногих, кому она доверяет безусловно. И от этих мыслей настроение у нее еще больше повысилось.
– Мэтт, – сказала она вдруг, ибо эта мысль пришла ей в голову совершенно неожиданно, – а ведь Лорен уехал без тебя! Неужели ты остался здесь ради нас?
– А кто ж лучше меня тут за вами присмотрит? – неуклюже пошутил он, указывая на свой закрытый повязкой незрячий глаз.
Дженнифер улыбнулась и внимательно на него посмотрела. Зеленые глаза ее стали серьезными.
– А как ты потерял глаз?
– Это случилось во время последней войны с Каталом, – просто ответил он. – Тридцать лет назад.
– Так ты здесь с тех пор?
– Гораздо дольше. Лорен вот уже сорок лет как стал магом.
– Ну и что? – Она не видела связи.
И Мэтт объяснил ей. Почему-то им вообще удивительно легко было общаться друг с другом в то утро, к тому же красота Дженнифер и раньше развязывала языки многим неразговорчивым мужчинам.
Она завороженно слушала – как и Пол три ночи назад – рассказ о том, как Амаргин познал Небесную премудрость, какие прочные узы связывают навеки мага и его Источник и как действует этот самый совершенный союз во Вселенной.
Когда Мэтт умолк, Дженнифер была так переполнена впечатлениями, что даже немного прошлась по залу, пытаясь успокоиться и хотя бы немного осмыслить только что узнанное. Этот немыслимый союз представлялся ей куда более прочным и всеобъемлющим, чем, скажем, брак, ибо касался самых основ человеческого бытия. Ведь маг, судя по тому, что только что рассказал ей Мэтт, без своего Источника был всего лишь вместилищем неких знаний, совершенно лишенным магических сил, могущества. А Источник…
– Неужели ты добровольно отказался от собственной независимости? – вырвалось у Дженнифер, и она резко повернулась к гному. Этот вопрос прозвучал почти как вызов.
– Не совсем так, – мягко возразил он. – Всегда ведь хотя бы частично отказываешься от собственной независимости, когда с кем-то делишь свою жизнь, верно? Но при этом связи между людьми становятся только глубже, и это отчасти компенсирует…
– Но ведь ты был королем! И ты отрекся…
– Это случилось значительно раньше, – прервал ее Мэтт. – Задолго до того, как я познакомился с Лореном. Я… предпочитаю не говорить на эту тему.
Ей стало стыдно.
– Прости, – прошептала она. – Я так на тебя насела!
Лицо гнома исказилось, но теперь она уже знала, что это он так улыбается.
– Ничего, – сказал он. – И вообще это уже неважно. Слишком старая рана.
– Все это так странно, что у меня просто голова кругом! – воскликнула Дженнифер.
– Я знаю. Даже здесь очень многие нас шестерых не понимают. Как не понимают и того закона, которому подчиняется Совет магов. Нас боятся, уважают, но любят крайне редко.
– А что это за закон? – спросила девушка. Мэтт помолчал, потом предложил:
– Давай-ка пройдемся, и я расскажу тебе одну историю, но предупреждаю: рассказчик из меня неважный. Наши певцы и сказители куда лучше владеют словесным ткачеством, так что…
– Ничего, я все-таки попробую послушать именно тебя, – улыбнулась ему Дженнифер.
И они снова двинулись по кругу мимо прекрасных витражей Делевана.
– Четыре столетия назад, – начал Мэтт, – наш Верховный король сошел с ума. Звали его Вайлерт, и был он единственным сыном Лерната, последнего короля Бреннина, умершего на Древе Жизни.
Вопросы так и роились у нее в голове, однако она сдержалась.
– Вайлерт, – продолжал гном, – в детстве обладал блестящими способностями. Во всяком случае, так говорится в летописях. Но, похоже, что-то в нем надломилось после смерти отца и восшествия на трон. Какой-то темный цветок расцвел в его мозгу – так говорят гномы, когда случается нечто подобное.
Первым магом при Вайлерте стал Нильсом, чьим Источником была женщина по имени Айдин. Она любила Нильсома всю жизнь – так утверждают летописи. – Мэтт умолк. Похоже, ему было жаль, что он начал этот рассказ. Но вскоре гном снова заговорил. – Нечасто Источником у мага становилась женщина – отчасти потому, что в Гвен Истрат жрицы Даны непременно прокляли бы любую, которая осмелилась так поступить. Так что это всегда было редкостью. А после Айдин и вовсе почти не встречалось.
Гном снова помолчал. Дженнифер внимательно на него посмотрела, но лицо его было совершенно бесстрастным.
– Много темных дел натворил Вайлерт в своем безумии. Вскоре пошли даже разговоры о гражданской войне, поскольку его люди стали по ночам совершать налеты на дома мирных людей и забирать оттуда детей обоего пола. Детей они доставляли во дворец, а потом их больше никто и никогда не видел. И слухи о том, что король делал с этими детьми, были хуже некуда. Во всех этих гнусностях Нильсом был с королем заодно, а кое-кто утверждал даже, что король поступал так по его, Нильсома, наущению. В общем, Вайлерт и Нильсом вплетали в жизнь все больше и больше темных нитей, однако Нильсом – вместе с Айдин, разумеется, – обладал таким невероятным могуществом, что никто не осмеливался открыто бросить ему вызов. А я считаю – и гном впервые повернулся к Дженнифер лицом, – что и он тоже был безумен, как Вайлерт, только безумие его было холодным, а потому куда более опасным. Впрочем, все это случилось давным-давно, да и летописи сохранились далеко не все: многие из ценнейших старинных книг были уничтожены во время войны, ибо война в конце концов все-таки разразилась. А все потому, что однажды Вайлерт и Нильсом дошли до того, что предложили срубить Древо Жизни, растущее в Священной роще.