Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник)
Шрифт:
– Чего?
– Я говорю: бегом! Ответственный ты наш…
…Никакой лютой необходимости ехать в прокуратуру у Андрея, конечно же, не было. Необходимость, она же потребность сейчас у него была только одна – «немедленно выпить». Шагая по набережной Фонтанки в сторону моста с цепями, Мешечко, долго не обгоняя, шёл позади девахи, которая чересчур сильно виляла бедрами. Поначалу опер посчитал, что это, по ходу, относится к нему. Однако, поймав свое помятое отражение в стекле витрин здания «Лениздата», осознал ошибку – нет, эти бёдра
А вообще, наверное, есть в этом какая-то дичайшая патология. В том, что сейчас, после обрушившейся на них, на его плечи очередной порции ужаса и горя, он мало того что в служебное время беззаботно гуляет по набережной, так ещё и находит в себе наглость и душевные силы обращать внимание на хорошеньких девушек. Или это всего лишь своеобразная защитная реакция организма? Типичный пример классического «всюду жизнь»? Она ведь, если задуматься, и в самом деле «всюду». Это только в персонально его, Андрея, измерении – боль, слёзы, трупы. А совсем рядом, по соседству – рождаются дети, рассылаются приглашения на крестины, и самое страшное, что там может произойти, – это возможность подхватить инфекцию в метро.
«Чёрт побери! А может, нам тоже высвистать в контору какого-нибудь батюшку? Дабы окропил и освятил сии стены, кровью умытые? Слишком уж много смертей случилось за эти два летних месяца! Оно, конечно, вряд ли поможет. Но и вреда особого не принесет», – подумал Андрей, провожая взглядом деваху, садящуюся в любезно подмигнувший ей ярко-красный мешок денег на колёсах. «Всё правильно. Такие бёдра созданы исключительно для „мазератти“», – горько усмехнулся он, а уже в следующий момент в кармане призывно заголосил мобильник, возвращая его хозяина в обыденную реальность.
– Слушаю.
– Андрей Иванович?! День добрый, это вас судья Зимин беспокоит. Вам удобно сейчас разговаривать?
– Здравствуйте, Леонид Сергеевич. Слушаю вас внимательно.
– Вот, звоню как договаривались.
– Опять письмо? – насторожился Мешок.
– Да. Вынул из почтового ящика пять минут назад. Интонация примерно та же, что и в прошлый раз. Прямо сейчас отсканирую и скину вам по электронной почте.
– Всё правильно. И конверт обязательно сохраните. И вот ещё что. Леонид Сергеевич, сделайте одолжение, для оперативности сначала просто зачтите мне текст вслух. По возможности дословно.
– Да-да, конечно. Вы меня сейчас хорошо слышите?
– Прекрасно.
– В общем, текст следующий: «Господин Зимин! У вас остаётся совсем немного времени для того, чтобы придумать внятную причину отказа от председательствования на процессе Панова. В противном случае первый день этих слушаний может стать персонально для вас последним днём». Это всё.
– М-да… Вот ведь твари… Леонид Сергеевич, напомните, пожалуйста, о каком дне идете речь? Вторая декада августа, если не ошибаюсь?
– Именно так. Начало слушаний запланировано на понедельник, 10 августа.
– Тогда мы с вами поступим следующим образом: сегодня, к сожалению, я не смогу,
– Договорились. Буду ждать. Правда, я собирался съездить на дачу, но…
– Никаких но! Тогда я просто сам отвезу вас. По дороге и поговорим.
– Да, но удобно ли?
– Ради бога, вот только этим не заморачивайтесь. Всё, до завтра.
– До завтра…
Возвращение в обыденную реальность состоялось.
Мешок, так и не опохмелившись, скоренько возвратился в контору.
И более так и не вспомнил о своём намерении освятить конспиративную квартиру «гоблинов».
Возможно, от этого и в самом деле не было бы никакого практического толка. Но кто сие может знать наверняка?
Тем паче что грядущий август не холодного, а напротив – очень жаркого лета 2009 года очень скоро принесёт «гоблинам» и новые смерти, и новое горе.
И Жизнь, и Слёзы проявят себя в полной мере.
Вот только Любовь, как водится, малость подкачает.
Сизифов труд
Глава первая
Крёстные отцы
Ленинградская обл.,
Приозерский район,
Суходольское озеро,
1 августа 2009 года,
суббота, 20:15 мск
Вековые сосны, словно бы на одном только честном слове державшиеся на голых камнях, отражались в мелкой ряби Суходольского озера. Возле основательно отстроенного причала плескался на волнах навороченный рыбацкий катер и глухо терся кранцами о бетонную стенку. На фоне окружающего природного великолепия и катер этот, и само бетонное тело причала смотрелись чужеродно. В отличие от спрятавшегося в соснах роскошного бунгало, почти незаметного с воды: в данный момент о его существовании свидетельствовал разве что растворяющийся в воздухе легкий кашеварный дымок, знаменуя собой достойное завершение удачной рыбалки.
Пока обслуга занималась приготовлением истинно мужской еды – ушицы по-царски, два городских ВИПа, ради которых все и суетились, спустились к берегу и направились к причалу: от чужих ушей подальше, а к воде и закату – поближе…
– …Влад! Мы с тобой знакомы бог знает сколько лет. Поэтому, когда ты в очередной раз пытаешься банально-вербально разводить, меня это, мягко говоря, удручает.
– Илья, вот честное слово и красная звезда! – волновался Суконцев. – Я тебя не развожу, а просто пытаюсь объяснить. Объяснить, что в данный момент обстоятельства таковы…