Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник)
Шрифт:
– Добрый всем вечерочек! – вежливо козырнул Буза. – Парни, потеснимся, будь ласка.
– Занято, – коротко бросил парень № 1, не поворачивая головы.
Навроде много чести.
– Алё, перхоть! Я говорю: чумоданы убери! – приказал Буза, секундно изменившись в лице и в голосе.
– Мужики, отвалите, а? – досадливо попросил парень № 2.– Вам же русским языком сказали: занято. Если не понятно, могу по-английски: this seat is taken.
В отличие от Ольги, угрозы в этом невысоком коренастом мужике юные прожигатели жизни не разглядели. И напрасно.
– Слышь, ты, умник, – недобро прищурился Буза. – Я у тебя щас мозг выдавлю.
– А что,
– Просто жопу помазать нечем, – объяснил Буза. После чего резким движением схватил за волосы парня № 2 и несильно ударил его лицом о стол.
Парень № 1 вскинулся, но под тяжелым, очень неуютным взглядом Бузы молча подхватил сумки и, бочком-бочком, ретировался к выходу. Следом за ним подорвался пришибленный номер второй. Буза брезгливо зыркнул на оставленные парнями бокалы, пепельницу, тарелку с гренками и повертел головой в поисках «человека».
– Нет, и что за молодежь нынче пошла, а, гражданин начальник? Я бы таким самолично головы поотрывал, да и дал бы в руки, поиграться. Но, увы! Сейчас не могу: ратифицировал персональный мораторий на смертную казнь.
– На какой срок? – уточнил Холин, продолжая с легкой укоризной наблюдать за своим знакомцем. По правде сказать, Гриша малость подотвык от подобных манэр. На дворе, слава богу, стояли далеко не девяностые.
– Там поглядим.
Робко подошла официантка и принялась суетливо убирать со стола. Инцидент с парнями ее явно напугал.
– Красавица! – обратился к ней Буза, вольготно усаживаясь. – Нам, пожалуйста, графинчик беленькой, два стакана помидорного сока и, персонально для гражданина начальника… Чем эти двое до нас тут хрустели?
– Гренки с чесноком.
– Отлично. И гренки с чесноком. Два раза.
– Всё?
– Почти.
– А что еще?
– И – быстро!
Последнюю фразу можно было и не произносить. Официантка и так сообразила, что с этими клиентами лучше всё делать быстро. Дабы они и убрались быстрее.
Так что через три минуты Холин и Буза уже откупоривали запотевший графинчик, а еще через двадцать заказали второй такой же. И лишь когда принесли добавку, ведущийся доселе треп «ни о чем» перешел в плоскость «дело в следующем»…
– …Не знаю как сейчас, гражданин начальник, но тогда, восемь лет назад, ты правильным ментом был, – издалека начал заходить Буза, затягиваясь «Примой». – И мужиком… В хорошем смысле этого слова, не в нашем, – настоящим мужиком. Я тебе сейчас одну историю поведаю. Ни одному менту не рассказал бы, даже под пытками… А единственное в чем твои коллеги действительно профессионалы, так это в пытках…
– Благодарю за доверие, – серьезно ответил Холин. Иронизировать, а тем более насмехаться над таким собутыльником могло выйти боком.
– На прошлой неделе, в рыбный день одни хорошие люди, зная, что я откинулся и что с лавэ у меня сейчас напряжно, свели с одним кентом. С заказчиком, если по-вашему.
– Что за люди?
– Я ж сказал – хорошие, проверенные. А как их звать, тебя не касается.
– Извини, погорячился.
– Извинения приняты. Так вот, заказчик предложил работу. Разовую.
– Здесь под словом «работа», я так понимаю, имеется в виду ликвидация?
Буза кивнул оперативнику в знак подтверждения и, немного помолчав, продолжил:
– Я отказался. Но не по идейным соображениям, а по вполне прозаическим: сумма меня не устроила.
– Слишком мало?
– Слишком
– Сколько, если не секрет?
– Двадцать штук – до, двадцать – после. Само собой, не в фантиках с медведём.
– Неплохо, – присвистнул Холин.
– Я тоже так считаю. Вот только с моей автобиографией это однозначно пожизненное. А еще жизнь учит, что в таких случаях от аванса до получки редко дотягивают. Чаще ноги протягивают… В общем, считай это просто информацией к размышлению. Похоже, в нашем городке собираются завалить кого-то серьезного. И очень скоро. Этот, который заказчик, сказал, что времени на подготовку – меньше недели. Мол, потому и сумма такая. Типа, надбавка за срочность.
– Ну спасибо тебе, дружище. Как говорила вдова Сусанина: «Да, умел Ваня завести!» Слушай, а заказчик не оставил контактов? На случай если вдруг передумаешь?
– В наших кругах это не принято. Это как в детском саду, помнишь? Первое слово дороже второго?
– А вот эти твои хорошие люди, они…
– Их просто попросили о консультации. Заказчика они не знают. Да если б и знали…
– А сам как мыслишь, есть сейчас в Питере люди, которые могли бы подрядиться?
– Не готов сказать. Молодежь я вообще не знаю, а из старой гвардии… Потап в завязке, ему сейчас не до того – рак у него нашли. Крепкому еще сидеть, и сидеть крепко. Дёмочка в бизнесмены подался… Кто там у нас остается?.. Зеча? Вот разве что Зеча. Он ведь под Литвой ходил, а теперь вроде как без работы остался. Когда того чуть ли не со всей братвой повязали. Ну да ты и сам наверняка в курсе.
– Как-как ты сейчас сказал? – обалдело уставился на Бузу Холин…
Парголово,
3 августа 2009 года,
понедельник, 19:50 мск
Отца Михаила – настоятеля небольшой, но очень уютной и тихой церквушки, стоящей в самом центре старого кладбища, в Парголово, любили и уважали все, включая местных ортодоксальных атеистов. Он ревностно служил и Богу, и людям, практически не оставляя времени на себя, а в наши дни такого рода подвижничество встретишь нечасто. Даже в среде священнослужителей. Потому как Рынок, он же Гидра Капитализма, что тот змей-искуситель – в знаках отличия не разбирается.
Пять лет минуло с тех пор, как отец Михаил был переведен сюда настоятелем, и некогда полуразрушенный храм восстановили, и теперь он смотрелся нарядно и даже празднично. А совсем скоро, когда реставрационные фасадные работы южной церковной стены завершатся и давно мозолящие глаза прихожанам леса будут разобраны, церквушка станет просто как с картинки…
…Вечерняя служба закончилась, но люди не спешили расходиться. Несмотря на позднее время среди них присутствовало довольно много детей. Худощавый седовласый отец Михаил, волосы которого были стянуты в хвост обычной резинкой, стоял в окружении плотного людского кольца, где каждый норовил обратиться к нему с каким-то вопросом. Те, кто пришел на исповедь, чинно выстраивались в очереди. Очевидно, среди исповедовавшихся имели место какие-то особые предпочтения, потому что к одним священникам очереди были длинные, а к другим – короткие. Если обратиться к земной жизни, аналогия с известным следственным действием напрашивалась сама собой: ведь на допросе подследственные также интуитивно выбирают для себя доброго, как им кажется, следователя.