Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник)
Шрифт:
В подтверждение «удовольствия» Свирин лихо забрался на верхнюю полку.
Филиппов покосился на оставленное им полотенце.
– Я, наверное, тоже пойду, умоюсь.
– Валяй. Там как раз никого нет. Паста, щетка есть? Или угостить?
– Спасибо. У меня свои.
Иван Демидович достал из сумки пакет с мыльно-бритвенными принадлежностями, взял полотенце и вышел из купе, плотно прикрыв за собой дверь. По пути ему также пришлось просачиваться между пластиком стены и мужчиной в темных очках. Бугаец (а это был он!) проводил Филиппова долгим, внимательным взглядом и, дождавшись, когда Иван Демидович закроется в туалете,
Санкт-Петербург,
25 августа 2009 года,
вторник, 00:11 мск
…Целоваться они начали уже в лифте. Не в силах более сдерживаться, Андрей прижал Ольгу к стенке и стиснул ее в своих объятиях. Та не сделала ни малейших попыток освободиться. Напротив, сразу положила руки ему на плечи, а затем свела их, обнимая за шею…
Андрей целовал мягкие горячие губы: нежно, но вместе с тем властно проникая языком все глубже и пропитываясь прерывистым Ольгиным дыханием, пахнущим причудливой смесью кофе и дорогого вина, которое «гоблинам» выставил Ильдар в ознаменование удачно завершившейся операции…
Входную дверь открывали мучительно и нестерпимо долго. Попробуйте как-нибудь сами одновременно целоваться, раздеваться и дрожащими от возбуждения пальцами пытаться попасть ключом в замочную скважину. Войдя в прихожую, каким-то чудом прямо здесь не рухнули на пол, хотя обоим, по большому счету, было уже все равно – где. Главное – быстрее. Главное – все и сразу…
С невероятным усилием отлепившись от Андрея, Ольга схватила его горячую ладонь и на полусогнутых повела в спальню. Вспомнив по предыдущему визиту месторасположение оной, подгоняемый желанием и страстью Андрей подхватил ее на руки, внес в комнату и бережно положил на кровать. Пресекая судорожные попытки самостоятельно сорвать с себя остатки одежды, он склонился над податливым, выгибающимся ему навстречу телом и принялся нарочито медленно раздевать Ольгу сам, покрывая поцелуями обнажаемое тело…
От прикосновений горячих губ к горячей коже Ольгу буквально затрясло. Вцепившись пальцами в покрывало, она застонала тихонечко, покорно откинула голову и зажмурилась в накативших волной истоме и предвкушении…
Новгородская обл.,
ж/д перегон Малая Вишера – Окуловка,
25 августа 2009 года,
вторник, 00:14 мск
Покончив с гигиеническими процедурами, Иван Демидович вышел из туалета и нос к носу столкнулся с Бугайцом.
– Вы сюда? Проходите, пожалуйста!
Филиппов прижался к двери, уступая кусочек тесного пространства.
– Благодарю.
Бугаец сделал маленький шажок вперед, и в эту секунду Иван Демидович почувствовал резкую нестерпимую боль под самым нижним ребром. Он недоуменно скосил глаза вниз и с еще большим недоумением увидел руку, выдергивающую из его правого бока стальное лезвие.
Ноги сразу сделались ватными. Филиппов зашатался, попробовал схватиться
– Спокойно, папаша, спокойно! – вполголоса, с едва ли не сочувственными интонациями произнес Бугаец, подхватывая заваливающееся на бок тело. Мельком осмотревшись, он вытащил Филиппова в тамбур, всё тем же ключом сноровисто открыл вагонную дверь и столкнул старика в летящую со скоростью поезда ночь-вечность.
Так закончил свои дни бывший профессор-геофизик, а с некоторых пор никому не нужный и всем мешающий бомж Иван Демидович Филиппов.
Мир праху твоему!..
…Дверь Бугаец специально оставил открытой – скоро кинуться искать потерявшегося пассажира, и, пока не найдут тело, а это случится не скоро, в качестве основной будет рассматриваться версия «самохода». За это время он спокойно доедет до Москвы, встретится там с представителями адвоката Загарацкого и получит деньги, приготовленные за «молчание бомжа». Это ведь не принципиально: по какой именно причине он замолчал, не правда ли? Главное, что без его показаний притянуть конченого ублюдка Кирилла Кирсанова к убийству на Московском вокзале будет практически нереально.
Бугаец отпер минутами ранее им же заблокированную межвагонную дверь, вагонами прошел в хвост состава, где у него имелось законное купейное койкоместо, и лег спать. Работа для него была привычной, так что мальчики кровавые в глазах стоять даже и не собирались.
Ибо не в коня корм…
Санкт-Петербург,
25 августа 2009 года,
вторник, 01:52 мск
У них больше не было сил даже на простые прикосновения, не говоря уже о ласках благодарности и очередной физической близости.
Полностью опустошенные, утомленные, но при этом абсолютно счастливые, Андрей и Ольга уснули в объятиях друг друга.
Продолжив любить друг друга в цветном сне. Каждый – в своем.
Пусть их! Пусть отдохнут. Тем более что нынешние сладостные сны окажутся совсем коротенькими. А пробуждение – внезапным и отрезвляющим похлеще ледяного душа.
…и под конец, изяществом мостовсвязать два берега, чтоб их назвать судьбою.Потом их сжечь. И разбрестись в иное.То будет лучший из моих печальных снов.Пусть их! Пусть отдохнут!
Около четырех утра Андрея разбудит телефонный звонок, и взволнованный голос «транспортного» опера Лисицына сообщит, что Иван Демидович пропал: «Похоже, спрыгнул с поезда».
Мешечко зачем-то подорвется в контору, проведет там несколько часов в мучительных раздумьях, пытаясь понять мотивацию поступка Филиппова.
В начале восьмого в контору «гоблинов» примчится все тот же Лисицын с тревожной вестью о том, что в трех километрах от железнодорожной станции Торбино бригадой путевых обходчиков обнаружен криминальный труп неизвестного старика без документов.