Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник)
Шрифт:
Здесь Виталий осекся, запоздало сообразив, что в запале начинает выбалтывать не предназначенные для чужих ушей секреты. Он взял себя в руки и, демонстративно отвернувшись, галантно обратился к красотке Ивановой:
– Танечка, вы меня не проводите?
– С удовольствием, – не без доли кокетства согласилась та, и они вдвоем направились к выходу.
– Таня, будьте любезны, на обратном пути пригласите сюда охранника с вахты, – попросил вдогонку Мешок. – Если я не ошибаюсь, это именно он в день рождения Марии принял посылку от курьера?
– Конечно-конечно,
– Таня, вы просто прирожденный сыщик! – похвалил Андрей, и репортерша расцвела как маков цвет.
А вот Цыганкова, напротив, нахмурилась, ощутив легкий укол ревности.
– Андрей Иванович, вы… вы на меня не сердитесь? – наигранно-робко спросила она, оставшись вдвоем с Мешечко.
– Я? За что же? – наигранно-удивленно ответствовал Андрей.
– За то, что я позвонила Владиславу Юрьевичу и невольно втравила вас в эту историю.
– Ну если «невольно», то не сержусь. Хотя, как мне кажется, обдумывая этот звонок, вы все-таки рассчитывали, что конечным звеном в сей иерархической цепочке окажемся именно мы?
Потупив глаза, Маша скромно призналась:
– Да. Планировала.
– Что ж, спасибо за откровенность. Надеюсь, что… – здесь Андрей неожиданно перешел на интонацию Глеба Жеглова, – что «чистосердечным раскаянием и своим признанием и рассказом о вашем прошлом вы расчистите себе дорогу к новой жизни…»
Цыганкова сообразила, что теперь глаза уже можно и поднять, и одарила Мешка обворожительной улыбкой. Которая суть половина (если не больше!) залога успеха в непростой журналистской профессии.
– Андрей Иванович, а вы… вы правда сможете их найти?
– Конечно. Ведь я подключил к этому делу своих самых опытных сотрудников. Можно сказать, оторвал от сердца и от других объектов. Кстати, у вас здесь курить можно?
– Да-да, конечно, – засуетилась Цыганкова.
Она выставила перед Андреем пепельницу и с ногами полезла на широкий подоконник, чтобы распахнуть форточку. В принципе, это можно было сделать и с меньшими усилиями, но зато отсюда, с какой-никакой высоты, она смотрелась не менее выигрышно, нежели ее подруга Танечка, пришедшая на встречу с милиционерами в зажигательном мини. Нехитрый расчет Цыганковой сработал: нарочито долго продувая сигарету, Андрей не без удовольствия рассматривал красивые девичьи ноги, обтянутые паутинкой колготок-сеточек.
– Ах да, совсем забыл, Маша! У меня к вам есть одна маленькая просьба, – галантно помогая девушке слезть с окна, начал плести свою сеточку Мешок.
– Слушаю вас, Андрей Иванович. Всегда готова помочь.
– Как это мило с вашей стороны. Короче, сегодня в «Явке с повинной» я обратил внимание на анонс вашего интервью с находящимся под следствием криминальным авторитетом Литвиным.
Цыганкова горделиво вскинула подбородок с очаровательной ямочкой:
– Это будет хит недели, уж вы мне поверьте. Литва – это бренд!
– Ничуть
– Ничего сверхъестественного, – перебила Маша. – Я подготовила вопросы и через адвоката Литвина передала их в камеру. Адвокат же на днях переслал мне его ответы.
– Ну да. Всё гениальное – просто… Маша, собственно, просьба моя заключается в следующем: мне крайне необходимо, чтобы в ваше интервью с Литвой были допечатаны вот этот вопрос и, соответственно, вот этот ответ. – Андрей протянул журналистке листочек, в нарушение всех инструкций безжалостно вырванный из секретного рабочего блокнота.
Цыганкова пробежала глазами текст.
– Боюсь, мы по времени не успеем согласовать это с адвокатом!
– А зачем вообще согласовывать? – безразлично удивился Андрей. – Согласитесь, что текст сей – абсолютно нейтральный. Более того, он даже привнесет в интервью легкую человечинку.
– Ну, я даже не знаю… – заколебалась Маша.
– Помните наш с вами давешний разговор за интервью? Обещаю, что после выхода номера с Литвой, я готов стать вашим интернированным подопытным кроликом.
– Интервьюированным, – улыбнувшись, поправила Цыганкова. – Хорошо, Андрей Иванович. Коли так, возьму на себя такой грех!
– Маша – вы прелесть!
– Я знаю…
Дверь в кабинет расследователей распахнулась, и на его пороге нарисовался невысокий, достаточно молодой, но уже лысеющий мужчина. В его лице, с выдающимся «ленинским» лбом и узкими беглыми глазками, как с первого взгляда показалось Андрею, было что-то неуловимо-неприятное. Впрочем, неправильно это, «встречать по одежке».
– …Маша, у вас всё в порядке? – вопросил вошедший, придав физиономии тревожно-озабоченное выражение. Не отличаясь галантностью манер, с посторонним он не поздоровался, хотя глазки его тут же заскользили по фигуре Мешка – изучая и словно бы сканируя.
– Спасибо за заботу, Геннадий Антонович, у нас всё ОК, – холодно процедила Цыганкова. Из чего Мешечко сделал вывод, что его поверхностное неприязненное впечатление на поверку оказалось не столь уж поверхностным.
– Просто мне сказали, что в редакцию заявились какие-то люди, демонстрировать вахтеру документы отказались, зашли прямиком в ваш кабинет и закрылись изнутри. Вот я и подумал: мало ли что?
– Благодарю вас, Геннадий Антонович, за бдительность и беспокойство. Не волнуйтесь, это люди – мои хорошие знакомые.
– Что ж, тогда вопросов нет. Вот только один из этих ваших «хороших знакомых» в данный момент находится в серверной. А распоряжением Обнорского доступ посторонним к редакционному серверу строго воспрещен.
– Смею заметить, что он вошел туда не один, а в сопровождении нашего сотрудника.
– И тем не менее! – никак не успокаивался бдительный товарищ. – Я вынужден буду по возвращении Андрея Викторовича доложить.