Год трёх царей

Касаткин Олег Николаевич

На рифах погиб и американский «Нипсис». Крейсер «Трентон», флагман американского флота, был сорван якорей потерял руль, вода залила машинное отделение и погасила топки… После этого беспомощный исполин оказался на отмели. Командир корвета «Адлер», капитан Фрице, попытался спасти корабль довольно рискованным маневром. Когда он понял, что не сможет избежать столкновения с коралловым рифом, то решил «перепрыгнуть» его на высокой волне. Но тщетно — волна аккуратно насадила его на клыки рифов…

За ним последовала «Вандалия», затонув рядом с «Трентоном».

Командир «Каллиопы» капитан второго

ранга Кейн понял, что в порту его судну грозит верная гибель. Расклепав цепи и подняв до предела давление в котлах, он вышел из порта прямо в лоб тайфуну. Медленно продвигаясь вперед, взлетая на десятисаженные волны, «Каллиопа» все же вышла в открытый океан…

Как хорошо что все это кончилось — во всяком случае, сейчас готовился конгресс в Берлине где скорее всего будет принято решение поделить злополучные острова между САСШ и Германской империей.

… Если оценивать силу эскадр в Апии, то тут явного перевеса не видно, — между тем обстоятельно рассказывал Чихачев. Скорее всего они бы перетопили друг друга. Но вот как бы развивались события после сражения сказать трудно. Немцы могли выслать в Тихий океан эскадру своих больших броненосцев, Их у них восемь штук — две дивизии — это только перворанговых которые как раз в прошлом году прошли замену железной кованой брони на стальную катанную — «компаунд».

Кстати — у нас в этом вопросе еще как говорится и конь не валялся… Американцы имеют «Белый флот» — это большие бронепалубные крейсера — но они в Атлантике. С другой стороны у немцев единственные базы в тех местах — это Маршалловы острова и Новая Гвинея — и чтобы дойти до них нужно идти через Суэцкий канал — и если Англия вовлечена в войну то сами понимаете… — он покачал головой.

Хотя если бы немецкие и американские флоты схлестнулись всерьез я бы не поставил на американцев — по крайней мере свое жалование — позволил себе усмехнутся Чихачев. У Америки корабли положим неплохи да вот люди — так себе… Южане прорывали блокаду под носом у многократно сильнейших эскадр и на самодельных броненосцах из старых рельс ухитрялись побеждать новейшие мониторы.

— Какое счастье что Самоанский вопрос нас не касается! — изрек регент покачав головой.

И Чихачев невольно отметил что тот вполне серьезен. И решил что и дальше обращать все в шутку неуместно…

— Боюсь огорчить вас Ваше Императорское Высочество — но у России не очень много шансов избежать большой войны буде такая вспыхнет — тем более война где участвует Германия.

— Вы уверены? — голос Георгия звучал по-прежнему серьезно и весьма заинтересованно.

— Ну — вздохнул адмирал — я знаю стратегию сухопутных войн постольку поскольку — но для англичан и американцев — а они скорее всего действовали бы заодно — стало бы жизненно важным перенести боевые действия на границы Германии. А для этого есть только один способ — привлечь к войне Францию. А Франция к сожалению ослеплена мечтой о реванше за неудачную войну 1871 года и возвращении Эльзаса и Лотарингии.

Но насколько можно понять Германия без особого труда разгромит французскую армию, возглавляемую теми же самыми генералами и маршалами, которые блистательно проиграли минувшую войну, — не без иронии прокомментировал он.

Флот же французский… — он хитро прищурился. Он силен — но только на бумаге.

Из чуть не двух с половиной десятков броненосцев половина — это панцирные с деревянным и полудеревянными корпусами — причем больше всего — древних «Провансов» «Океанов». А ведь сейчас артиллерия уже не та что даже десяток лет назад — и при обстреле хватит десятка другого снарядов. Если даже внутренний корпус и не загорится как это случилось с «Ришелье» и не будет пробита броня — то не выдержит сама конструкция…

Собственно еще при вашем деде Бутаков об этом говорил — когда великий князь Константин предложил было не мудрствовать лукаво а строить в большом числе обшитые железом деревянные линкоры — как французы с их «Глуарами», — к случаю вспомнил адмирал.

Из оставшихся, — продолжил он, — чего то стоят по большому счету лишь «Адмирал Дюперре» и «Редутабль». Там шесть штук специальных легких броненосцев для колоний — по сути больших канонерок. Четыре «Террибля» — стреляют раз в полчаса… Нет — ни на море ни на суше они не противники пруссакам.

— И немцы второй раз войдут в Париж? — недоверчиво покачал головой Георгий («А наши то молятся на французские теории — и оружие у них закупать хотят»).

— Если будет куда входить. Сейчас во припомнил, Ваше Высочество, что во время франко-прусской войны специально для штурма французской столицы было заготовлено почти полмиллиона разрывных снарядов… А германское духовенство по этому случаю обращалось к кайзеру с нижайшей просьбой — стереть с лица земли Париж ибо это — де нечестивый «Новый Вавилон».

(«Полмиллиона? У нас в армии сейчас столько есть?»).

— А у нас договоры и с Францией и с Германией — и как бы не повернулось — нам придется выбрать чью то сторону.

— Ну хорошо, Николай Матвеевич. Хорошо что все это в прошлом…

Отпустив управляющего делами морского министерства Георгий глубоко задумался.

Перед внутренним взором регента вдруг предстал Петербург. Не нынешний — а послевоенный.

Город лежал в руинах, разгромленный огнем с тех самых замечательных немецких броненосцев со стальной катанной броней — и не так уж даже важно что вражеская эскадра заплатила дорогую цену за прорыв через минные поля и линию фортов… Пустынный, почти брошенный людьми по улицам которого смело бродят вышедшие из лесов волки… Так же выглядели Вена, Париж и Берлин и даже Бостон — и его не пощадили пушки врагов. Дрейфуют в Атлантике кверху килем хваленые американские крейсера… Лежат неубранные сотни тысяч трупов на полях битв — как по мемуарам очевидцев лежали они после войны 1812 года…

И все это из за каких-то островков на краю света? А главное — это понимание того что по сути бессилен — вздумай немцы или французы воевать — России их не остановить. И придется воевать — без снарядов в достатке и со старыми винтовкам. Липкое тяжелое бессилие завладело им.

Ох «бремена неудобоносимые»!

В дверях появился Кауфман — осведомиться не нужно ли чего — уже вот привык к нему хотя и не назначал вроде ни на какую должность… Должность…

— Михаил Алексеевич, — остановил он подполковника. Скажите — вы ведь собирались просить перевода в свиту Николая Александровича.